Я прочистила горло.
— Я должна идти.
— Пожалуйста, останься, — Фарис умоляюще посмотрел на меня, и было невозможно отказать этому взгляду.
Избегая взгляда Лукаса, я села. В комнате повисло неловкое молчание, и я тут же пожалела, что не ушла.
— Мы с Фаолином будем наверху, если вам что-нибудь понадобится, — сказал Лукас.
Фарис подождал, пока их шаги не затихли, а потом заговорил:
— Прости меня за это. С того дня как я вернулся домой, основной заботой Лукаса было найти ки’тейн и тех, кто его взял.
— Ки’тейн важен для вашего народа.
Не обязательно было испытывать симпатию к Лукасу или соглашаться с его методами, чтобы понять, почему он хотел вернуть камень.
— Так и есть, но не только это подстегивает его, — Фарис тягостно вздохнул. — Он также делает это ради меня.
— Ради тебя? Ки’тейн поможет быстрее исцелить тебя?
Фарис покачал головой и долгое время смотрел в окно.
— Я занимался исчезновением ки’тейна, когда меня схватили, — он повернул голову и взглянул на меня. — Должен признать, что схватили меня именно из-за того, что я расследовал его исчезновение.
Я рукой накрыла грудь.
— Королевская Стража Благих.
— Откуда ты это знаешь?
— Сестра Рогина, Раиса, рассказала мне, что Королевские Стражи сделали это с тобой. Она сказала, что Королева Анвин не знает пощады для своих врагов.
Он потёр грудь, словно она болела.
— Она права.
— Раиса также рассказал мне, что Стражи Благих схватили моих родителей. Её брат должен был убить их, но Раиса спасла их.
Фарис нахмурился.
— Зачем Королевской Страже убивать твоих родителей?
— Раиса только лишь знала, что они сделали что-то, что разгневало Стражу. Думаю, во время последней работы родители что-то выяснили про ки’тейн. Ничего другого вразумительного на ум не приходит.
— Ты спрашивала родителей об этом?
Я покачала головой.
— Мама с папой ничего из того, что случилось с ними, не могут вспомнить, и их доктора говорят мне, чтобы я была осторожна в том, что рассказываю им. Боюсь, Стража Благих попытается не дать им вспомнить. Именно поэтому я ищу ки’тейн.
Понимание вспыхнуло в его глазах.
— Если ки’тейн найден, у них не будет причин преследовать твоих родителей.
— Они всё равно могут таить на них злобу, но об этом я пока не могу думать, — сама эта мысль вымораживала меня, и я потерла руки, пытаясь согреться. — Я могу вести только одно сражение за раз.
— Тогда позволь нам сражаться в этом за тебя.
— Нет.
— Пожалуйста, услышь меня, — взмолился он. — Если ты не согласишься, мы никогда больше об этом не заговорим.
Я уставилась в пол, словно в нём чудесным образом таились ответы, в которых я нуждалась. Не найдя никаких подсказок, я подняла глаза на Фариса. Я не так долго знала его, и он был одним из ближайших друзей Лукаса, но по какой-то причине я не могла объяснить своё доверие к нему.
Я сложила руки на коленях.
— Хорошо.
Он улыбнулся.
— Я поражен тому, как ты отстаиваешь своё мнение с Лукасом. Лишь немногие могут противостоять ему подобным образом.
— Но?
— Но одно дело вступать в противоречие с Лукасом. Он никогда не причинит тебе вреда. А другое дело выступать против Королевы Анвин и её Стражей. Это не просто глупость, это просьба о смерти. Кроме как посмотреть на меня тебе других доказательств не требуется.
Я подумала о том, насколько близок он был к смерти в тот момент, когда я впервые увидела его. Он был Королевским Стражем Неблагих, подготовленный убийца, и у него не было шансов против них. Насколько велики были мои шансы выжить в подобной ситуации?
— Мои друзья очень сильно обидели тебя, и твоя злость в их адрес вполне оправдана, — сказал он. — Но если ты отбросишь свои чувства в сторону на короткий миг, ты признаешь, что нет никого лучше подготовленного в делах с Благими Стражами.
— Ты прав, но ты просишь меня доверить им жизни моей семьи. Откуда мне знать, что они снова не отвернуться от меня?
Некоторое время Фарис молчал.
— Они дали тебе повод сомневаться в них и поэтому я прекрасно понимаю твоё нежелание. Со своей стороны единственное, что я могу сделать, это сказать, что они сожалеют о своих поступках гораздо больше, чем тебе думается, и они искупят свою вину, если ты позволишь им.
— Мне не нужно их искупление. Меня волнует только безопасность родителей.
— Тогда тебе нужен могущественный союзник, и мы оба знаем кто это.