Саша в общем-то в это не верил. Не то чтобы он вообще много задумывался о таких глобальных вещах в последнее время. Даже если и придумать правильное решение для глобального вопроса – что потом с таким решением делать-то? Куда его себе засунуть? Изложить на бумажке, и ломиться в приёмную президента, к Папе Римскому, или в ООН? По-любому дальше секретарши не пройдёшь, и услышишь что-нибудь типа: «Больше не приходите и не звоните, мы вам сами позвоним.» Но антидемократический дедушка, больше похожий теперь не на престарелого тинейджера, а на дореволюционного адвоката в момент обличительной речи, ответа и не ждал.
– Во-вторых, отдаёте-ли вы себе отчёт, милостивые государи и государыни, в том прискорбном факте, что в нашем обществе вышеупомянутых безработных бомжей неизмеримо больше, чем профессоров экономики? И наконец… – Мордехаевич победоносно и строго глядел то на Сашу, то на барменшу по другую сторону стойки. – Почему во время предвыборных компаний кандидаты не рассказывают нам о своих программах, а просто призывают голосовать за себя? И выигрывает обычно тот, кто получает больше эфирного времени для помывания мозгов. Да что там промывания, для откровенного гипнотизирования электората! А? Вот то-то! А я, знаете-ли, демократию не люблю, и даже, с Вашего позволения, её презираю! Я, батенька, монархист, да-да, мо-нар-хист!
Последнее слово крепкий старикан произнёс по слогам, да ещё с таким наполеновским видом, что Саша удивился, чего-это тот руку за лацкан своей куцей джинсовой курточки не заложил. Да и сам Александр даже как-бы и взбодрился от столь пламенной речи. Хотел было Мордехаича поддержать, рассказав ему, какое надувательство эти американские абсолютно демократические , зато непрямые выборы президента. Даже уже взглядом нащупал салфетку и ручку, чтобы с цыфрами на примере Огайо доказать что вся эта система «кривых» выборов сделана исключительно для того чтобы не пустить в политику третью силу, сохранив монополию Республиканцев и Демократов. Однако тут же передумал соглашаться чтобы не получилось занудно, и вместо соглашательства и прочего оппортунизма решил крепко поспорить. Припомнить например монарха Николашку Второго, последнего (не к ночи будь помянутого) самодержца, недотёпу и тряпку, Российскую Империю откровенно развалившего двумя бестолковыми войнами да революциями. Но Фёдор Мордехаевич, гордый произнесённой речью, и, должно быть, полный уверенности в том что только что завербовал очередного сторонника монархизма, демонстративно глянул на часы, заохал, бросил на стойку бара пару купюр, и скомканно распрощался.
«Сам он царём собирается быть что-ли?» – думал Саша, глядя в гордо шествующую к выходу джинсовую спину с прусской выправкой. – «Не подвела бы его пятая графа с таким отчеством-то…»
Впрочем, подумал это Саша скорее по инерции, и совершенно беззлобно. Если честно, дядя Фёдор Мордехаевич ему скорей понравился – экий сочный типаж. С манерой говорить пожалуй перебор, ведь наверняка пионерил и комсомолил во времена раннего Брежнева, а выражается словно Пажеский Корпус заканчивал. Но – на имидж всякие там «милостивые государи и государыни» явно работают правильно. И имидж такой – он ведь вовсе не про политику, он – чтобы собеседников удивлять. Ну и конечно чтобы девчонкам нравиться.
Додумать мысль про загадочность женской натуры Саше не дали – буквально сразу на место монархического дедушки уселся парень, произносивший слова с характерным малоросским «Гхе». Конечно же, как и принято в барах, Саша разговорился и с новым соседом. Оказалось, парнишка этот возит цветы на Рижский рынок из-под Харькова – тем и живёт, не бедствует, и даже снимает квартиру неподалёку.
Пользуясь компанией, Саша попробовал было поддержать себя универсальным антидепрессантом – водкой, но после двух рюмок бросил это грязное дело. Так и остался стёкл как трезвышко. Подтвердилось что водка бодрит только с лёгкого недосыпа, а с такого кондового, какой был сейчас у Саши – даже не опьяняет, не веселит, а только делает тебя ещё более усталым, туповато-заторможенным, и каким-то каменным. Впихнул в себя ещё две чашки кофе. Тоже не помогло, да ещё и от помянутой заторможенности обжёгся, хватанув большущий глоток из заботливо налитой Викой новой, не успевшей остыть кофейной ёмкости. К нёбу как будто размокшая промакашка прилипла – наверное слезла ошпаренная шкура .