– Сашенька, а как ты вообще в Америку попал?
«Так я же вроде и не говорил что я живу в Америке.» – хотел было ответить Саша, но вместо этого начал рассказывать как поехал посмотреть страну и застрял, что это была вторая самая большая ошибка его жизни, потому что первая была – уйти из армии, и первая она – потому что если бы не было первой – то не было бы и второй, и как повёлся в своё время на идею всесоветского безумия, кинувшись защищать Белый дом а августе девяносто первого, приложив таким образом руки к развалу СССР, и как был в полной уверенности тогда что совершает благое дело, и как получил за это дело иудину «засранку» – медаль »Защитнику свободной России», которой тогда гордился, и как ему за это теперь стыдно. И как старается переехать обратно в Россию, но не решается просто собрать вещи и метнуться в неизвестность, потому что староват для авантюр, а денег для того чтобы переехать безболезненно – нет, и скорей всего не будет. И что переезжать всё равно надо, потому что дети и так на пол-пути к тому чтобы вырости американцами. И как пытается поддерживать наших в Солт-Лейке в «русском» состоянии, и как его недавно пыталась завербовать американская военная разведка, и почему пыталась…
Причём, «почему» Саша догадался только сейчас – он совершенно кристально, пронзительно понял, к кому из его знакомых американцам скорей всего хотелось подкатиться. Вообще, очень многие мысли оформились в логичные выводы именно в процессе этого рассказа. Вот, раньше на вопрос зачем он собирает и поддерживает русскую компанию в Солт Лейк Сили, Саша обычно отшучивался, говоря что формирует удобную для себя среду обитания, а вот сейчас, именно сейчас понял, что действительно пытается удержать наших от обамериканивания. Потому что так – правильно. Правильно, и всё тут. И тут же понял (и конечно же немедленно озвучил), почему получается это у Саши не всегда и не со всеми – просто многим нашим некуда вернуться, даже – чисто теоретически, вот и приходится им американцами становиться.
– Это, наверное, как в тюрьме. – увлечённо говорил Саша, где-то боком сознания удивляясь ситуации и самому себе. – Если посадят на время, то будешь камеру ненавидеть и мечтать о времени, когда из неё выйдешь.А если посадят пожизненно, от сразу заметишь что и нары качественно оструганные, и сокамерники милые, и решётки на южную сторону выходят. Потому что нет смысла критически ситуацию оценивать если нет никаких шансов её изменить.
Саша говорил так долго, что даже устал. Потянулся было к коньячной рюмке, где ещё плескалось что-то на донышке, но Ольга отодвинула рюмку подальше.
– Подожди, Сашенька-дружочек, тебе пока хватит. – и вдруг добавила: – А я бы на американскую разведку поработала.
Сашу эта фраза немного огорчила. И собирался он Оленьку влёгкую пожурить, и объяснить что это – не шутки, по вместо этого выпалил:
– Ты, Оль, или дура, или сука. – и так и застыл с открытым ртом, не понимая как такое мог ляпнуть, и как теперь исправить ситуацию.
– Успокойся, Сашенька, не волнуйся, это я неудачно пошутила. – Олю, похоже, этот выпад нисколько не обидел. – А давай поиграем в ассоциации? Я буду говорить слово, а ты отвечать словом, которое первым придёт в голову. Поиграем?
– Конечно поиграем! – Саша был готов сейчас на что угодно, если при этом можно было говорить. Боясь, что его прервут, затараторил: – Я знаю, это называется «Ассоциативный ряд» , это из психологии…
– Не «ряд», а «эксперимент» Не отвлекайся, Сашечка. Итак: Собака?
– Кошка.
– Мачта?
– Радио.
–Ледокол?
– Беленко.
– Беленко?
– Миг двадцать пять.
Саша с трудом останавливался после короткого ответа. Мысль продолжала бежать дальше, и останавливалась только больно ударившись об следующий Ольгин вопрос.