– Ничего страшного, Александр. – продолжила Маша негромко, придвинувшись поближе и заглядывая Саше в глаза. – Нет, именно «шпионка», потому что то, чем я занимаюсь – обычно называется «Промышленный шпионаж». Именно «Промышленный». Я работаю на одну большую, вернее, очень большую интернациональную корпорацию – на её российское представительство, и по мере сил собираю сведения для своего работодателя. Обычная бизнес-практика, ничего незаконного. Вы уж извините что я Вам всё это рассказываю. Понимаю, что без некоторых знаний жить легче, как говорили предки «Многия знания – многия печали». Детали я рассказывать не стану – именно для нашего общего душевного спокойствия. Зато теперь, когда род моих занятий обозначен, некоторые просьбы будут видеться более обоснованными. Вернее – менее странными. Да не смотрите на меня уже так удивлённо, Сашенька, не болтаются у меня за спиной парашютные стропы.
«Ай-да Валя свет Борисович, ай-да сукин кот. Просто и красиво, ничего не скажешь. А эта, психологиня малолетняя, ведь наверняка фразочку огорошивающую заранее подготовила, отшлифовала да отрепетировала. Интересно, зачем, а? Тоже мне, радистка Кэт с Матой Хари в одном флаконе. Молодая, но ранняя. » – подумал Саша. А вслух сказал:
– За промышленный шпионаж в тюрьму сажают. Не так как за обычный – политический там, или военный, но всё-таки это – деятельность незаконная. А то, чем Вы, солнце моё, собираетесь заниматься, называется «Конкурентная разведка». Так что всё-таки «разведчица».
– Верно, – улыбнулась Маша. – просто не все знают термин «Конкурентная разведка», вот я и объяснила как… попроще. Ну что, взаимопонимание достигнуто?
– Достигнуто, достигнуто… – ответил Саша, пытаясь вспомнить кто из знакомых частенько использует эту фразу. – А фотку мою для визуального опознования Вам, конечно, большая интернациональная корпорация выдала? У которой российское представительство?
– Да нет, всё гораздо проще и приземлённее. Я вас сразу узнала по фоткам на сайте. Погуглила «русские в Юте», и нашла. Я же студентка прилежная.
«Вот чёрт – как просто с фоткой-то! Мог бы и сам догадаться…» – подумал Саша.
– Рассказывайте, Машенька, чем нужно помочь. Друг Вашего дяди говорил что-то про машину и жильё?
– Ну, это потом. Глобальные проблемы предлагаю решать по-одной, и исключительно в порядке поступления. А пока – если есть время, отвезите меня пожалуйста в какой-нибудь магазин электроники.
– Детали для рации покупать? – хмыкнул Саша. И поймал себя на том, что до того как пошутить даже не оглянулся чтобы убедиться что до прочих гуляющих достаточно далеко. Ох, до чего же приятное объяснение – невинный промышленный шпионаж. Нет, даже не так – совершенно законная конкурентная разведка. Никаких тебе треволнений.
12. Эвристики
Супервизор дежурной смены департамента HLSUA сидел и ждал окончания смены. Прошло уже больше семи часов с тех пор он оставил свою Тойоту на охраняемой стоянке возле неприметной группы зданий в северной части городка Форт-Мид, расположенного ровнёхонько между Балтимором и Вашингтоном, прошёл два поста проверки, предъявив удостоверение сотрудника Агенства Национальной Безопасности, и принял смену.
АНБ, Агенство Национальной Безопасности, хоть и является конторой весьма специфической, всё же входит в структуру Пентагона, а армейские порядки схожи под любыми широтами, так что сегодняшняя смена Супервизора по своей функциональности несильно отличался от службы какого-нибудь дежурного по станции связи Российского Флота в Игарке, или дежурного по посту наблюдения Стражей Исламской Революции в окрестностях Кереджа. У начальника дежурного может быть творческая работа, и у подчинённого дежурного – может, а у самого дежурного – нет. Задача дежурного по любому объекту – следить чтобы всё было хорошо, всё работало как надо. Ну и конечно – служить мальчиком для битья, тем самым «стрелочником» если что-то случилось, когда тот самый начальник демонстративно выясняет, как же это дежурный допустил такое, и почему это он не следовал должностной инструкции. Впрочем, у Супервизора возможностей оказаться виноватым было даже больше, чем у большинства дежурных по чему-нибудь военному, потому что начальников у Супервизора было целых два: департамент HLSUA принадлежал АНБ, но оперативно подчинялся Министерству Национальной Безопасности США – «»Department of Homeland Security«».
Супервизор посмотрел на часы – секундная стрелка еле-еле двигалась. Из подвала доносился привычный гул охладительной системы, обеспечивающий нормальную температуру суперкомпьютера, пожиравшего электроэнергию, достаточную для не самого маленького посёлка. А может быть – и нескольких суперкомпьютеров – на других этажах здания Супервизор никогда не был, и не знал что там происходит – секретность есть секретность. Однако, если оперировать доступной информацией, то компьютер, на один из мониторов сейчас смотрел Супервизор, в этом здании скорей всего не одинок. Блоки систем охлаждения, однажды виденные Супервизором в подвале, явно предназначены не для одной вычислительной установки. Да и не зря его суперкомпьютер называется «»4«». Вот так вот, не «Дип Блю», не «Роад Раннер», а всего лишь «»4«» – не нужно «Четвёрке» громкое имя, потому что рекламировать её никто не собирается. Не упомянута она в списке пятисот самых быстрых суперкомпьютеров мира, хотя если бы упомянули – то легко вошла бы в первую полусотню. Уж кто-кто, а Супервизор это знал наверняка, потому что упрощённый тест пиковой производительности «Четвёрки» проводился каждую неделю – частенько и в его, Супервизора, дежурство. Наверняка, были у АНБ куда более быстрые компьютеры, но «Четвёрка» не была остриём кибернетической борьбы, ведомой Агенством Национальной Безопасности уже больше пятидесяти лет. Не расшифровывала «Четвёрка» телефонные разговоры потенциальных террористов, перехваченные спутникам где-нибудь над Пакистаном, и не взламывала дипломатические коды Китая. Занималась «Четвёрка» сугубо рутинной работой, была одной из многих «рабочих лошадок» АНБ, вернее, в данном конкретном случае – сторожевой собакой.