— Эй, Луна! Очнись же! — умоляла одна из девушек, что сидела рядом. Она безуспешно пыталась привести её в чувства.
Тишина. Мимолётная наклонилась к Луне и, прислушавшись, тихо прошептала:
— Мать твою, она не дышит.
Глава 4
Глава 4 ~Бледный~
Бледный уныло заплёлся в тёмную, пропахшую вонючими носками и сигаретным дымом, отрядную комнату. Парень завалился на свою койку, которая протяжно заскрипела. Он нервно глянул на постель в другом углу комнаты, на которой кто-то обжимался, лишь для красоты накинув сверху простынку.
«Тим, наверное», — догадался он.
Как назло, никого больше не было, что, на самом деле, являлось редким явлением. На глаза попалась огромная надпись прямо посередине центральной стены. Снова Маляр расписался. Это были какие-то каракули, которые даже чёрт не разберёт. Бледный безуспешно пытался разобрать текст и думал о том, что последнее время местный "художник" слишком многое себе позволяет. Он тяжко вздохнул, это явно не лучший его день. Парню очень хотелось выговориться. Покопавшись под матрасом, он выудил и пепельницу и недокуренную самокрутку. Зажигалка, как назло, зажглась только с пятой попытки. Парень затянулся, а потом ещё и ещё.
«И чего все выбрали именно Пастора главным? Почему именно у него карт-бланш и неприкасаемость? Он же обычный высокомерный и вычурный человек, — размышлял парень, выпуская небольшие облачка дыма, — И пусть он действительно несколько лет назад резко повзрослел, став настоящим капитаном нашего юного отряда... Сейчас на эту роль он явно не подходит. Сдулся он.»
Мысли спутались, сознание скрутилось и унеслось в другую реальность, туда, где полное расслабление, и туда, где нет неравноправия. Там, где все так, как должно быть. Комната чистая: нет ни рисунков, ни плакатов, потёртостей и порванных обоев; никого нет, кровати заправлены, словно все так, как было с самого начала. Бледный перестал чувствовать свое тело, ощущая лишь крылья за спиной, и вылетел прямо в окно. Он взлетал в лазурное небо, на котором не было ни единого облачка, прямиком к солнцу. Обернувшись, за огромными белоснежными крыльями, которые уже сами несли его выше и выше, он увидел такую далёкую землю. И никакого Лагеря там не было: Лес, как лес, озеро под горой, поля. Посмотрел вперёд — солнце всё ближе, всё жарче.
Поймал себя на мысли, что сигарета истлела и пепел вот-вот отвалится прямо на постель. Лениво вмял её в пепельницу. Оглядев комнату, обнаружил Поляка на койке, с кружкой в руках. Появилось ощущение, что он изо всех сил пытался выглядеть спокойным. Однако, получалось это посредственно. Даже Бледный увидел, что что-то не так. Вдруг он поднял свои светло-карие глаза и глянул на Бледного, скривив рот. Бледный взял с тумбочки очки.
— Поляк, ты где был? Я тебя тут жду, между прочим, — деловито спросил Бледный, натягивая "телескопы".
— Да ну, ты поэтому только спустя минут пять моего присутствия соизволил меня заметить? — с иронией уточнил Поляк.
В общем-то, он был вполне неплохим парнем. Он был тактичным и адекватным, знал, что такое стиль. Целый гардероб черных рубашек — достойная, по мнению Бледного, коллекция. А ещё, он говорил со смешным акцентом, за что и получил свою кличку, хотя едва ли его говор был похож на польский, но этого никого не заботило. Но у него, как и у всех, были свои тараканы. Например, он любил умничать, и это Бледного бесило больше всего. Не раз они вздорили из-за этого, а однажды он так достал, что Бледный не удержался и вмазал умнику. Потом пришлось долго отрабатывать уборкой. С месяц его осуждали все отрядные девочки. Для всех них Поляк был беззащитной душкой, и обидеть его считалось преступлением.
Бледный поджал губы и кинул взгляд в сторону кровати Тима. Они с Охрой тихо болтали, не обращая внимания на других. Вместе они смотрелись странно, и не очень походили на парочку.
— Так где, ты говоришь, был? — рассеяно продолжил диалог с Поляком Бледный.
— Я гулял, в Лес поглубже ходил, — отпивая чай, ответил Поляк, — Там так ветер сегодня шумит, видно, вечером что-то будет.
— Авось будет. У тебя что-то произошло?
— Ничего серьезного, на самом деле... — Поляк снова скривился, — А где Пастор?
— Не знаю и знать не хочу.
— Тогда мне нужна будет твоя помощь...
***
Они уже шли по тропинке, всё дальше и дальше удаляясь от Лагеря, когда Поляк вдруг начал рассказывать:
— Этим утром настроение у меня было очень странным и необычным. Я не стал дожидаться завтрака, собрал свой рюкзак и быстрым шагом вышел из корпуса. Ещё один миг и я бы покинул территорию Лагеря, но меня окликнула Мышь и попросила не загуляться. Ох, послушал бы я её! Но я лишь махнул ладонью в ответ, развернулся на пятках и продолжил путь.