Солнце светило прямо в глаза, и вдруг мое внимание привлекла большая желтая бабочка, пронесшаяся буквально под носом, красивая. Отлетев от меня буквально на несколько шагов, она начала застывать, крылья махали все медленней, медленней и вот практически остановились.
Время, опять этот странный стоп-тайм. Застывало все: девочки на пляже зависли в воздухе, пиная еле-еле ползущий мяч; волны ползли, как ленивые улитки, неся на себе серферов — лагерь замер, мир замер, оставив меня неподвижным наблюдателем его застывшего величия. Двигаться нормально я не мог, словно тело сжали тисками. Что-то в этот раз длится долговато, подумал я. Словно наяву вспомнился давешний кошмар, и огромные застывшие у самого горла клыки всколыхнули забытые, казалось, под светом солнца страхи. Если бы я мог шевелиться, если бы мог убежать тогда! Я посмотрел на бабочку и напряг все силы, пытаясь сделать хоть шаг.
В ушах зазвенело, появилось ощущение, что меня окунули в густой кисель, уже что-то. Не сдаваться! Я напирал на невидимую стену, изо всех сил стараясь сдвинуться хоть на миллиметр, и мои усилия не прошли даром. Я смог сделать шаг, и ещё один! С трудом, словно приходилось идти под водой, я подошел к бабочке, каждое движение мне давалось с трудом. Вытянув руку, я поймал беглянку, и время неожиданно рвануло вперед, словно стараясь наверстать упущенное. Меня понесло, словно в спину кто-то довольно сильно толкнул или будто я спрыгнул с едущего автомобиля. Еле удержав равновесие, я взглянул на свой трофей.
Бабочку просто размазало, словно я не аккуратно словил её, а, как минимум, сбил на грузовике. Ноги внезапно задрожали от нагрузки, а за спиной был отчетливо виден след из мелкого песка и пыли, точь-в-точь повторяющий мой путь. Наводило на определенные мысли, уже есть за что зацепиться, если однажды я захочу разгадать всю суть этого феномена. Но это потом, сейчас я был счастлив: смог, я смог двигаться в этом чертовом стоп-кадре!
«Бабочку жалко только».
Уже собравшись уходить, я заметил, что был на крыше не один. Девушка сидела на большой трубе, идущей от наружного вентилятора в шахту, проветривающую почти все здание. Она сидела в тени, и из-за бьющего мне в глаза солнца осталась незамеченной, да и сидела, блин, тихо, словно партизан. Незнакомка держала в руках довольно увесистую книгу.
«Двадцать первый век, могла бы и на телефон скачать», — прицепилась почему-то шиза.
Я смотрел на неё, она смотрела на меня: в зеленых глазах застыл немой вопрос, среднего роста девчушка, с темно-фиолетовыми волосами и двумя задорно торчащими хвостиками. Мило, мило. Светлая кожа, даже на вид нежная, и румянец на щеках. Волосы колышет ветерок, умные глаза внимательно рассматривают меня из-под фиолетовой челки.
«Вот видишь, стоило просто выползти из своих четырех стен — столько красоток повидал, теперь сможешь представлять их и…»
«ШИЗА, ЗАТКНИСЬ!» — прошипел я про себя.
— Привет, — решил поздороваться я первым, — а я тут это — подышать вышел.
Чувствуя себя донельзя нелепо, после того, как столь внезапно появился в поле зрения девушки, я вытер платком из кармана то, что осталось от несчастного насекомого, и…
— Эммм. Ты видела? — поинтересовался я у девушки.
Сидящая с книжкой на трубе красавица удивленно склонила голову на бок, отчего её короткие темно-фиолетовые хвостики весело подпрыгнули. Оглядев меня с головы до ног оценивающим, внимательным взглядом, и, видимо, решив, что от разговора со всякими странными личностями, бегающими по крышам, от нее не убудет, незнакомка ответила.
— Видела что? — и глаза такие честные-честные, и голос такой мягкий, обволакивающий, вот бы услышать, как это чудо поет.
«Чувак, ты бабочку видел? Точнее, то, что от нее осталось? Скорость была ого-го! Она, может, только от книжки оторвалась, а тут мы. Скорее всего, не видела ничего.»
— А, нет ничего, просто бабочка была красивая, улетела, наверное.
«Ага, улетела бабочка, в мир иной! Живодер», — не унималась шиза.
— Интересная книга? — проявил я любопытство.
Вместо ответа девочка просто показала мне обложку — видимо, не особо любила чесать зря языком.
«Или не особо любит всяких приставучих хамов, которые даже на крыше находят и не дают спокойно почитать.»
На обложке красовалась надпись «Над пропастью во ржи». Опа, а у малышки интереееесный вкус. Наверное, моё излишнее внимание тяготит её.
— Извини, если помешал, ну, я пошел?
— Нет-нет, вы не мешаете, — тихо, почти прошептала она, стараясь не смотреть мне в глаза.
Странно, только что своими зелеными глазищами меня словно насквозь просвечивала, а теперь застеснялась прям?
Вся такая тихая, читает в одиночестве на крыше, хрупкие плечи, немного бледноватая кожа, изящная шейка, с аккуратными ямками от ключиц, довольно большая для её возраста грудь. Она казалась такой беззащитной, тихой, домашней девочкой. Такая способна стать замечательной гаванью, в объятиях которой так приятно после тяжелого дня.
«Знаешь, назови меня предвзятым, но, думаю, девочка не так проста, как кажется, вот такие вот тихие омуты скрывают самых отчаянных чертей».
— А вы читали? — спросила тихоня, кивая на книгу, которая уже лежала на коленках.
— Сэлинджера? Конечно!.
«Ну, началось», — застонала шиза. И его можно было понять: о книгах я мог говорить часами.
— И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи, — процитировал я.
Глаза незнакомки удивленно расширились: видимо, не часто встречает тех, кто интересуется чем-то из литературы кроме попсовых сталкеров.
«Я прошу! Некоторые из них весьма неплохие!» — возмутился шиза.
— Но мне все же больше фантастика и фэнтези по душе, ну и иногда научная литература. Романы, там, и тому подобное — это, скорее, дамское чтиво, — поведал я ей, не знаю почему: с ней хотелось говорить и говорить, лишь бы эти глубокие зеленые глаза обращали на тебя внимание. — Например, Зыкова, Сапковского, Перумова читала? Или кого из зарубежных, Толкиена, Нам Хи Сона? — что-то я увлекся.
— Ну, некоторые читала приключенческие, — смущенно призналась она, словно это что-то странное.
«А ты попробуй не напирать как бульдозер! Представься хоть!»
— О, простите моё невежество, — картинно поклонился я девчонке, — все величают меня просто — Док. А как звучит ваше, несомненно прекрасное, имя?
— Мое имя Елена, — подыграла она, но, не выдержав, хихикнула: — но можно просто — Лена.
Любая идиллия рано или поздно кончается: какой-нибудь внешний фактор рушит её, как карточный домик. Наше общение прервал резкий порыв ветра, взметнувший кучу пыли, от которой я неосознанно закрыл малышку своей широкой спиной. Та снова внимааательно посмотрела на меня: оценила поступок? Или просто решила, что я шут гороховый?
За разговором мы не заметили, как быстро менялась погода: серо-стальные тучи наползали со стороны моря, постепенно закрывая солнечный свет. Сейчас, если обратить внимание, было даже слышно раскаты грома вдалеке. Народ с пляжа в спешке ретировался под крыши корпусов. Может, и нам пора?