До самой женитьбы старшего брата на женщине, которую он смог раздобыть только в Риме, тайком от младшей сестры, дети семейства Кампана не переставали совать друг другу палки в колеса — исключительно из благих побуждений под предлогом, что они друг за другом «присматривают». Жаль, жаль, что он не познакомил меня с этой Кьярой раньше, пока еще не поздно было потерять ее где-нибудь посреди Лагуны. В своей прощальной записке она объявила, что у нее «кто-то» есть — какой-то «художник-пластик», который ее понимает. Если бы я не была такой слишком вежливой, как отметила Роберта Боллин, я не стала бы прикалывать записку обратно на место, а поднялась бы и разрисовала бы все ее девственно-белые стены, чтобы она знала, как столько лет держать Альвизе в заложниках. Скоро он сам будет рад, что примкнул к нашим холостяцким рядам, а пока пусть себе смотрит на меня с презрением, как делал это, пока не вернулась Роберта Боллин.
Она надвигалась прямо на нас, держа на коленях поднос, уставленный бутылками, которые звякали, стукаясь одна о другую, и брат бросился ей навстречу, проявляя вдруг неожиданную учтивость по отношению к той, которую только что обзывал идиоткой. За время отсутствия она так изменилась, что можно было подумать, что это — другой человек. Теперь перед нами была сильная женщина и все эти реверансы ее раздражали.
Она, конечно, инвалид, но еще не впала в маразм и вполне в состоянии предложить нам выпить, а потом вернуться к разговору о торговле детьми, такому трудному, что она ограничится самым кратким изложением фактов. Пусть комиссар остановит ее в том месте, где ему хотелось бы больше подробностей, сказала она, как будто Альвизе нуждался для этого в ее особом разрешении.
Мы в Лондоне. Эдвард Волси-Бёрнс и Энвер работают вместе. Их совместные дела ограничиваются торговлей иконами и картинами, книгами и манускриптами. Проходят годы. Роберта Боллин уезжает в Венецию и больше ничего не знает.
Брат поднялся, он был спокоен, но это было затишье перед бурей. Хватит попусту терять время. Госпожа Боллин может засунуть свои недомолвки в свои же банки с джемом. Он сейчас доставит ее в комиссариат, допросит по всем правилам и передаст дело судье, который предъявит ей обвинение в пособничестве торговле людьми. Поехали.
Старуха насмешливо улыбнулась. Везти ее куда-то вместе с креслом — это целая история! Комиссару лучше сесть на место и выслушать ее. Больше она ничего не знает, но она вспомнила и сопоставила некоторые неприятные факты, что позволит ей сделать, правда без формальных доказательств, два-три уточнения, которые будут полезны для понимания этой — о господи, какой кошмар! — истории с торговлей детьми.
Возвращаемся в Лондон. Если Роберте и неизвестно все, чем занимается Волси-Бёрнс в свое отсутствие, то во время его разговоров по телефону она часто слышит имена славянского звучания. К спекуляции предметами искусства добавилась новая и весьма соблазнительная (подходящее слово) статья дохода. Через несколько месяцев компаньоны открывают для себя анонимность интернет-торговли. Энвер поставляет материал, Эдди — клиентуру. Албанец работает ради денег, у Волси-Бёрнса мотивы более туманные. Как-то вечером, выпив, он стал хвастаться перед Робертой, что у него есть фотографии и записи, компрометирующие кое-кого из политиков, которым он может пригрозить публикацией их похождений. Когда она сказала, что все это попахивает шантажом, он встал в позу и стал клясться, что хочет только попугать, чтобы подорвать систему изнутри и вычистить авгиевы конюшни власти. Роберта и в Венецию уехала, чтобы сбежать от него. Но пусть комиссар не упрекает ее в очередном отступлении от темы. К ней она и ведет — к торговле детьми.
Вот мы в Каннареджо, где Роберта посвящает всю себя работе своего фонда. Среди прочих добрых дел она собирается создать хор мальчиков — Полифонический хор имени Генри Пёрселла. Эти дети, музыкально одаренные мальчики из неблагополучных семей, не достигшие возраста ломки голоса, будут жить в атмосфере любви и получат прекрасное образование. Она не безмерно богата, вовсе нет, и сможет взять на себя содержание не более десяти человек. Остальные хористы будут экстернами, их подберут в многочисленных хоровых коллективах, в церковных приходах города. Все это еще было на стадии замысла, когда в сентябре она поделилась им с Эдди. Она писала ему раз в год в годовщину их встречи, 11 сентября, — незабываемая дата. Он отвечал обычно банальностями. Итак.