Ризотто с луком-пореем и бататом совсем остыло, как и наши сердца. Даже Игорь с его безмятежностью приуныл. Он спросил у Альвизе, какие именно эпитеты сутенерша, проститутка и торговка детьми посчитала для себя настолько оскорбительными, что спешно раскаялась. Если это единственное, что его беспокоит, ответил брат, то вот уж действительно — блаженны нищие духом. Лично его беспокоила судьба Рамиза. Его люди обследовали все сараи и фермы вокруг Тревизо — безрезультатно. Корво хватило хитрости спрятать мальчика в одному ему известном месте. От сторожей они узнали, что тот любит порыбачить в Лагуне. Альвизе готов был потратить еще одну ночь и объехать все островки, осмотреть все заброшенные строения, все свайные хижины, все рыбачьи лодки, все доки. Но сотрудники, которым было жалко (или просто надоело) смотреть на измочаленного работой шефа, отправили его домой.
Между тем днем, когда на голосок певуна обратили внимание, и днем, когда профессор упрятал его подальше, Рамиз жил на вилле Корво в чулане сторожки. Он выходил оттуда, только когда его возили в фонд, а потом к Корво, откуда его привезли обратно к тюремщикам, а потом отправили в тайник. Столько скитаться, уезжать, приезжать, возвращаться, — и все только для того, чтобы окончательно исчезнуть, раствориться: да, этот мальчик с самого рождения был и оставался призраком. Реальным был только его коричневый свитерок, который он забыл на вилле, возможно после очередного музыкального сеанса на коленях у добряка Леле, как знать?
День и час нашего визита на виллу были назначены самим Корво, албанская семейка не отставала от нас ни на шаг. Эти повернутые на картинах и фресках психи должны были стать козырями в игре профессора. Он все отлично обставил, и мы должны были бы, раскрыв рот от восхищения, осматривать его богатства, пока, всего в нескольких метрах от нас, Рамиз дожидался лучших дней. Разве мог Корво догадаться, что имеет дело с детективами-любителями, которые начнут обыскивать его виллу? Обнаружив заштопанный коричневый свитерок и обсуждая его, как какой-нибудь натюрморт, горе-сыщики только встревожили осторожного Корво и ускорили переселение Рамиза.
Нам с Борисом не в чем себя упрекнуть, сказал Альвизе вопреки собственным упрекам. Рано или поздно Рамиз все равно исчез бы из Чендона. Только в моих идиотских сериалах герои находят спрятанных детей в глубине двора. В реальной же жизни для обыска нужна санкция прокурора, а у брата не было ни малейшего повода, чтобы ее затребовать, а тем более получить.
В реальной жизни реальный комиссар не пойдет на поводу у двух фантазеров с их кофточкой.
Что на это возразишь? Даже Альвизе нечего больше сказать. Действительно, досадно — быть так близко от этого мальчугана, которого комиссар разыскивал день и ночь, и пройти мимо.
«Ангелы вокруг нас, — тихо проговорил Игорь. — Они — в дыхании ветра, рядом с нами. И голос Рамиза — их вестник. Даже Корво понял это».
Альвизе попросил этого переводчика с ангельского спросить у них, где Корво прячет Рамиза. Не повезло ему с ангелами, этому мальчугану, когда он оказался в гостиной у Леле одновременно с комиссаром. Теперь ниточка, связывавшая профессора с его торговыми делами, перерезана! Но если уж они не могут определить его местоположение, могут эти ангелы хотя бы сказать Игорю, жив Рамиз или нет?
Комиссар не умеет читать в сердцах людей, прошептал дядя. Корво никогда не откажется от этого ребенка, он любит его так же, как Альвизе любит Виви. Любовь — это искупление, и не важно, какого сердца она коснулась, чистого или порочного. Любовь — это не благо и не зло, любовь есть любовь, и все.
Брат посоветовал ему приберечь свои глупости для сладеньких сказочек. Quis, quid, ubi, quibus auxiliis, cur, quomodo, quando? Куда, с кем, как и когда исчез Рамиз — вот сюжет для романа, над которым трудился сейчас Альвизе Кампана. И пока полный любви Корво, пользуясь советами Партибона и Партибона с их полными гонораров карманами, надменно молчит в ответ на вопросы следователя, этому роману суждено оставаться недописанным.