— Тебе, Костя, наверное, неудобно в пальто сидеть. Жарко. Ты бы снял пальтишко, Костя.
Лысый с ним переглянулся, кивнул головой, и тут же тот, второй, с меня пальто стянул и в коридор. Потом вернулся и опять у меня за спиной встал, рядом с отцом. Этих секундочек мне как раз хватило, чтобы сообразить — лучше всего про Соболя не говорить ничего, а будто я от Фролыча прямо пришел домой и сразу завалился спать. А тошнило меня потому, что я в школе картошку с мясом съел, отравился.
Так я и рассказал лысому. Он все записал, поулыбался и спрашивает:
— А сейчас ты себя как чувствуешь, Костя? Животик не болит?
— Нет, — говорю. — Сейчас уже почти не болит. Если только самую малость.
— А что ж ты не спросишь, Костя, почему я тебе все эти вопросы задаю?
Тут я понял, что промашку допустил. Надо было сразу спросить: «А что это вы, дяденьки, здесь делаете?» Но не спросил вовремя.
— Вы, наверное, — говорю, — расследуете, почему многие в школе отравились этой картошкой с мясом.
— А кто еще отравился?
— Костя Соболев, — говорю, — тоже отравился. Мы его с Гришкой Фролычем, с Фроловым то есть, домой привели.
— Вы его прямо домой привели?
— Да нет же, — говорю. — Я уже рассказывал ведь. Мы шли вместе, а по дороге у Фролыча голова заболела. Мы с Соболем, в смысле с Соболевым, зашли к Фролычу домой, а оттуда Соболь сразу к себе.
— И ты к Соболеву домой не заходил.
— А чего мне там делать? Я от Фролыча — и сюда сразу.
— А портфель твой, Костя, где? Где твой школьный портфель с учебниками и тетрадками?
Вот это я влип. Я же, когда мертвого Соболя увидел, у меня из головы все вылетело. Так мой портфель и остался в коридоре рядом с вешалкой на полу стоять. А они его нашли, поэтому и допрашивают меня сейчас.
— Не знаю, — говорю, — где мой портфель. А что, дома нету его? Может, его Соболь по ошибке с собой унес, когда от Фролыча уходил?
Это я ляпнул, не подумав. Сейчас он меня спросит, как такое может быть, чтобы Соболь сразу с двумя портфелями ушел.
Но он на это вроде как внимания не обратил. Опять переглянулся с тем, который стоял сзади, и спрашивает:
— А где ты так пальтишко свое вымазал, Костя? Что это у тебя там за пятна на плече? Может ты пирожки с повидлом неаккуратно ел прямо на улице?
— Костя! — это отец не выдержал. — Расскажи всю правду, сынок. Не надо обманывать. Ты же ничего плохого не сделал. Сынок!
— Вот видишь, Костя, — обрадовался лысый. — Папа тебе правильный совет подает. Хватит неправду говорить. Расскажи все как было на самом деле. Зачем ты пошел к Косте Соболеву. Кого видел там. Откуда кровь на пальто. Ты нам должен помочь. А ты вместо этого только путаешь всякими байками про картошку с мясом. Кто заходил к Соболеву, когда ты там был вместе с ним?
Голос у него такой ласковый-ласковый, а глаза злые. Мне сильно не по себе стало. Не иначе, как он думает, что я преступника знаю, раз так спрашивает. Потому что если я был в квартире у Соболя, когда его убивали, а сам остался жив, то непременно я должен знать преступника. Это намного хуже, чем мое первоначальное опасение, будто меня арестуют за то, что не вызвал тут же милицию и дал убийце уйти.
Пришлось рассказать, как Соболь унес по ошибке мой портфель, как я увидел его, уже мертвого, и как меня вырвало в коридоре.
— Допустим, — согласился лысый. — А ты в квартире у Соболева трогал что-нибудь?
— Нет.
— А кровь на рукаве откуда?
— Не знаю. Меня дядька за плечо схватил. Газовщик.
Как только про газовщика сказалось, так мне вдруг все очевидно стало. Это он, в темных очках, Соболя убил. Это он на лифте поднимался, пока я бежал по лестнице из Соболевской квартиры. Если бы я там еще минуту промедлил, он бы и меня зарубил топором, потому что я его в лицо видел.
— Значит, так, — сказал я. — Пишите. (Это я в кино видел, как следователь кого-то допрашивает, а тот сначала не хочет отвечать, потом соглашается и говорит «Пишите»; мне запомнилось). Все пишите.
И я рассказал все по порядку: как мы с Фролычем стояли в коридоре, когда Настя открывала дверь, как мы с Настей пили чай на кухне, как она сказала про газовщика, а я вспомнил про неработающую духовку, зачем я пошел в квартиру к Соболю, про встречу у подъезда, про темные очки и запах «Шипра», как он меня за плечо схватил, что я увидел в квартире, и как бежал вниз по лестнице, разминувшись с поднимающимся в лифте убийцей.
— Значит, тетя Настя и Гриша Фролов его тоже видели? — спросил лысый.
— Мы вместе в коридоре были, когда Настя дверь открыла, — подтвердил я. — И она видела. И он.