— Знаешь, — Эван и Тира посмотрели вначале друг на друга, потом на Лею. — Мы тут подумали…
— Не надо, — отрезала Лея, присаживаясь в кресло рядом с Алекс.
— Что «не надо»?
— Знаю я, о чём вы тут подумали. Не надо — и всё.
— Жаль, — вздохнула Тира. — Я тут такой шикарный следственный эксперимент задумала…
— Неужели? Мой тебе совет — поймай мистера Спока и эксперементируй с ним сколько влезет, а этих двоих оставь в покое, им и так сегодня досталось.
— Алекс, — произнесла неунывающая Тира после очень недолгой паузы. — Ты как думаешь, Данглар раньше был заложником, чем предателем, или наоборот?..
— Понятия не имею, — хмыкнула та, с облегчением откладывая опостылевшую газету в сторону. — Он со мной своими творческими планами не делился. И потом, ты хотя бы представляешь, какого он уровня телепат, и какого я?.. Сравнила, тоже мне…
— Да, действительно, — Тира выудила из кармана куртки сигареты, с опаской покосилась на потолок со встроенными датчиками температурного режима и убрала сигареты обратно. — Лея, ты с самого утра ничего не ела, пообедать не хочешь?
— Я патлатому велела её накормить, как проснётся, так что не переживайте, — буркнула Алекс. — Была б голодная, давно уже всех перекусала бы, вы прямо как вчера познакомились, девочки…
— У «патлатого», между прочим, есть имя, — недовольно откликнулась Эван. — И зовут его Н'Кай, если тут у кого с памятью плохо. Ну, или Тард, но это уже для протокола, он не очень любит, когда его так называют. А дразнить его только близким позволяется — ну, мне там, или Лее…
— Да уж, нашлись родственнички — ближе некуда! — захохотала Алекс. — Я вся в слезах.
— Ну что же делать, если у него других нет? — возмутилась Эван. — А семью иметь, между прочим, всем хочется.
— А вот и нет!
— Н'Кай не из таких. И, вообще, не суди по себе… — Эван оглянулась в поисках Леи — в отличие от сестры, она никогда не умела отстоять свою, пусть даже и правильную, точку зрения — поэтому предпочитала, чтобы подобными делами занимались профессионалы.
На этот раз её постигло разочарование. Лея уже давно покинула кресло и теперь лежала на ковре, закинув за голову руки и уперев пустой взгляд в потолок. К разговору она явно не прислушивалась, что уже само по себе было довольно странно; судя по всему, мысли её были очень далеки не только от обсуждаемого предмета, но и от всех присутствующих вообще.
— Первый, отставить валяться на полу! — возмутился Серёгин, отрываясь от чтения газеты, отвергнутой Алекс пятью минутами ранее. — Вы можете простудиться!
— На «Энтерпрайзе» нет сквозняков. Знаете, я тут подумала… я ведь действительно ничего не знаю о Сореле. Не в этом смысле! — остановила она радостно встрепенувшуюся Алекс. — Он очень мало рассказывал мне о своём детстве, почти ничего — о юности, и совсем ничего — о родителях. Я знаю, что он рано их потерял, и его воспитывала бабушка — весьма неприятная особа даже по вулканским меркам. Я несколько раз встречалась с ней лично, и всякий раз после этого мне казалось, что меня вывернули наизнанку, тщательно осмотрели и сочли непригодной к употреблению; а ведь Сорелу приходилось общаться с ней ежедневно. Неудивительно, что он сбежал из дома, едва ему исполнилось двадцать. Собственный клан его на дух не переносит — и мне, опять же, неясно, в чём причина подобного отношения. После этого, насколько я помню, его взял на обучение землянин по имени Дастин Ривз, который, по сути дела, и стал для него настоящим отцом. Потом были… — она запнулась и покосилась на Ваню, с открытым ртом внимавшему повествованию о молодых годах своего вулканского идеала, — …мои родители. Вот, собственно, и всё. Чёрт побери, я совсем ничего о нём не знаю.
— Ну так узнай, — пожала плечами Алекс. — Сидеть и рассуждать можно сколько угодно.
— Легко сказать, — Лея тяжело вздохнула и замолчала, снова погружаясь в свои невесёлые раздумья.
…Каждый, кто хоть раз пытался разговорить вулканца на тему, которую тот обсуждать не хочет, знает, насколько это бесперспективная задача. И наличие мысленной связи в данном вопросе ничуть не помогает. Скорее даже наоборот. Мало того, что твой собеседник находит тысячу разных способов сказать «нет», так ты ещё и чувствуешь при этом всё то, что он о тебе думает. О чтении мыслей в данном случае говорить даже и не приходилось — Сорел твёрдо держал данное однажды слово, и никогда не пускал Лею дальше им же установленного барьера, позволяя ей чувствовать его присутствие, тепло и заботу, но и не более того. Иногда это казалось очень обидным.