…Н'Кай ржал как зарезанный.
— Нет, ты правда не понял? Серьёзно?! Поверить не могу!!! — он смахнул с ресниц слёзы.
— Ну и что, по-твоему, она имела в виду? — мягко произнёс Сорел, усилием воли подавив в себе непреодолимое желание перерезать Н'Каю горло опасной бритвой.
— Лея права, — фыркнул тот. — Ты ещё слишком молод для подобных историй.
Сорел резко потемнел лицом и потянулся за тюбиком с депиляционным кремом.
Этот сопливец определённо заслужил свою участь…
Спустя полчаса после того, как Сорел с Тардом ушли в катер, и о них все забыли, поляну огласил истошный вопль ромуланца.
— Идиот! Урод!! Сволочь!!! Я тебе это ещё припомню!.. — дверца флайера с грохотом распахнулась и в неровный круг света вылетел начисто обритый, словно бильярдный шар, Н'Кай. Особенно трогательно и беззащитно на этом фоне смотрелись острые, слегка оттопыренные ушки…
Тард обвёл пылающим взглядом всех присутсутвующих, наткнулся на пунцовую, но не смеющуюся Аманду, взвыл и убежал в лес.
Сзади, держась за дверцу флайера одной рукой, а в другой сжимая полотенце с остатками крема и волос, обидно ухмылялся Сорел.
— Я же тебя предупреждал, — заорал он вслед ромуланцу. — Что бы ни произошло — не жалуйся!..
Пока Лея, Эван и Алекс корчились от хохота вместе с Сорелом, а Н'Кай угрожающе завывал откуда-то из-за кустов, Сарэк подарил Аманде долгий выразительный взгляд.
Я помню, ты всегда переживала, что у нас с тобой только один ребёнок. Ну что я могу сказать? Как говорят люди, получите и распишитесь…
Как и следовало ожидать, Н'Кай не мог долго злиться на своего обожаемого «федерала», и вскоре все уже дружно гладили ромуланца по свежеобритой голове, а Лея даже извлекла из рюкзака старую губную помаду и нарисовала ему на темени алое сердечко. Н'Кай рычал и строил самые ужасные выражения лица, всё ещё не в силах смириться с постигшим его несчастьем, а Сорел, скрестив на груди руки, с самым невозмутимым видом наблюдал за остальными.
Сарэк и Аманда передали девушкам некоторые вещи, забытые ими дома — в частности, тёмно-синий шлем с эмблемой Федерации, который так любила, но не осмелилась взять с собой Лея, и красивый нож, подаренный Сорелом Эван.
Ближе к четырём утра, когда Эван, Лея и Алекс уже клевали носом, соревнуясь, кто дольше просидит у костра, Сарэк с Амандой решили, что лучшего момента для прощания подобрать невозможно. Аманда обняла приёмных дочерей, подарила Сорелу собственноручно расшитую серо-голубую рубашку в вулканском стиле и прошептала ему что-то на ухо. Сорел помрачнел и кивнул головой. Сарэк прочитал всем присутствующим классическую речугу-талисман на прощание, сделал Сорелу очередной выговор за неподобающее поведение, и печально оглядел поляну. Ему почему-то не хотелось улетать, хотя это было и нелогично.
Н'Кай беспощадно перецеловался со всеми девчонками, не пощадил даже Алекс (хотя она потом долго шипела и плевалась), трагическим тоном сообщил Сорелу, что, на тот случай, если они больше никогда не встретятся, он его прощает. Тот лишь пожал плечами в ответ — свою месть он сотворил и в прощении не нуждался совершенно. «Жалкое зрелище», — злорадно шепнул он напоследок, оглядев бритую голову ромуланца. «Не зубы, отрастут», — буркнул тот в ответ. На том и расстались.