…Из рубки вышла сияющая троица — Сэлв, Серёгин и Раа-Кан.
— Ну что, пехота? — Серёгин пожал руку Ка'Тори и жизнерадостно хлопнул Лею по плечу. — Дежурим? Так держать! Подбородок выше! Живот втянуть!..
— Что втянуть? — возмутилась Лея. — Нет у меня никакого живота!!!
— Нет, так будет, — пожал плечами тот. — Впереди ещё почти целый месяц, так что, сама понимаешь, возможны варианты…
Никто и слова сказать не успел, как кулак Леи едва ли не со свистом рассёк воздух и врезался в мускулистый живот Серёгина.
— Ну, спасибо, дорогая, приласкала… — Иван со стоном перевёл дыхание и разогнулся. — Ладно, извини. Не знал, что всё так серьёзно.
Ка'Тори деликатно патрулировал другой конец коридора, что не мешало ему, впрочем, вслушиваться в каждое слово. Айл почёл за благо от комментариев воздержаться.
В этот момент в коридоре появился Майк и сразу подошёл к Лее, одним только жестом (но каким!) отправив хихикающую троицу куда подальше.
— Что-то случилось? — поинтересовался он.
— Что-то… — проворчала та. — Всё, что только могло! А тут ещё эти ржут третий день, как… как… кобылы с несварением! Проклинаю тот день, когда вы всё узнали!!!
— Я не смеялся, — вздохнул Майк. — Правда, ни разу. Честное слово!
— Верю, — улыбнулась Лея.
— А хочешь сама посмеяться?
— Ещё как хочу.
— Мне кажется, Алинка интересуется твоим мужем, — прошептал Майк.
— Тоже мне, новость!
— Она хочет узнать о нём как можно больше, — не моргнув глазом, продолжил Майк. — К Эван приставать боится, а Совок её ещё осенью послал куда подальше, так она теперь на Т'Арию насела! Бедная девка совершенно растерялась и не знает, как ей себя вести.
— О… Знаешь что, Майк? Скажи Т'Арии, чтобы она прямо ничего не говорила, но если Алинка опять спросит… — Лея оглянулась по сторонам, повисла у Майка на плече и что-то зашептала ему на ухо.
В конце её монолога Майк сдавленно фыркнул и тут же зажал себе рот рукой, испуганно глядя в сторону двери, ведущей на мостик.
— Как прикажете, командир. Всё будет исполнено в точности, как вы сказали. И посмотрим, что будет.
— Посмотрим, — хмыкнула Лея.
— Какие-то проблемы, курсант? — поинтересовался Хикару, заглянувший на их уровень, чтобы проверить вверенные ему посты.
— Абсолютно никаких, инструктор, — твёрдо ответила Лея.
Настроение её заметно улучшилось.
Вечером того же дня, в спортзале:
Алина:
— Шеппард, мне тут Т'Ария сказала… ты как-никак дружен с Т'Гай Кир…
Майк:
— Скорее «как», чем «никак».
А.:
— Что ж, тем лучше. Она тебе что-нибудь рассказывала о своём… о Сореле?
М.:
— Оно тебе надо?
А.:
— Ну, просто так, интересно. Вулканец всё-таки…
М.:
— Ну да, верно… говорила кое-что. Но ведь… как же… нехорошо получится, если я тебе буду пересказывать то, что от Леи узнал!
А.:
— Больно надо все эти сплетни кому-то пересказывать! Тоже мне, секреты какие…
М., задумчиво:
— Ну не знаю… У него ведь тоже жизнь своеобразная. Знаешь, он ведь был три раза женат.
А.:
— Что, правда?!
М.:
— Абсолютная. И, кстати, последнюю свою жену он отравил керосином…
А.:
— Нет, ну это же надо так врать!..
М.:
— Я вру?! Да пожалуйста… мне-то что. За что купил, за то и продаю.
А., не в силах справиться с любопытством:
— Ну и… что дальше?
М., силясь вспомнить детали:
— Что там ещё… А! Я уже говорил тебе, что он странный парень? Знаешь, Лея говорила, что из еды он больше всего любит овсянку.
А., с ужасом:
— Овсянку?!
М.:
— Ну да, овсянку… Такую, знаешь, как у нас в столовой на завтрак подают. Вулканцы — престранный народ!
А.:
— Да уж… Слушай, а у него ведь, наверное, и дети есть?
М., словно вспомнив что-то необязательное:
— Дети? Ах да, конечно. Три штуки.
А.:
— Трое детей?!
М.:
— Да, кажется, именно столько. Двое в Шикхаре и один на Клинжае.
А.:
— Он был женат на клингонке?
М., подавив зевок:
— Ага… Вот её-то он и отравил и керосином. А что ему ещё оставалось делать? Она была дурна собой и совершенно не умела готовить!!!
А., помолчав с минуту:
— Ну а на Лее-то он с чего собрался жениться?
М.:
— Ну, как тебе сказать… Лея положила глаз на его состояние — а оно у него, знаешь ли, не чета нашему; ну, пришёл к Сорелу Леин вулканский папа и говорит: «Женись-ка ты на моей дочери, сынок, я — не против, дочь — тоже, да и клан настаивает. А иначе… (Майк зевнул так, что едва не вывернул себе челюсть)…мы тэбя, говорит, зарэжэм…»