Без утайки, я рассказал ей про разговор с ним и про его деньги. Я думал, она возненавидит меня за то, что я принял их, но Кирстен возненавидела его. Мы провели с ней ночь, о которой я не забуду никогда, а потом сбежали. Мы сделали это красиво - на бракосочетании с Невилом, она сказала ему во всеуслышание "Нет", рассмеялась и прыгнула в мою машину.
-О, господи... - выдохнули мы с Лилиан в унисон.
-Через три месяца Кирстен начала полнеть, и мы поняли, что она беременна. В больнице установили срок беременности - 4 месяца. Это означало только одно - она ждёт ребёнка от Невила.
Мы уже давно затушили окурки, а Коган всё говорил и говорил, не замечая толпящихся под открытым небом людей, тоже желающих покурить в беседке. Они прикрывали ладонями шипящие от дождя сигареты, но не прогоняли нас.
-Что было дальше? - выкрикнул кто-то из них.
Коган вздрогнул.
-Невил узнал о её беременности. Он всегда следил за нами. Выбрав момент, когда меня не было дома, он явился к Кирстен, усыпил её с помощью укола, и перевёз к себе. Я нашёл пустую склянку для инъекции на полу. В тот же вечер Невил позвонил мне и предупредил, что пока она носит его ребёнка, ей будет лучше с ним, под присмотром опытных врачей. Он разрешил нам созваниваться, но ни я, ни она не знали, в какой части страны находится её тюрьма. Я пробовал обратиться в полицию, но надо мной только посмеялись. Спустя два месяца, её звонки прекратились совсем. Номер, с которого она звонила мне раньше, оказался заблокированным. Мучимый неизвестностью и острой тоской я перестал выходить из дому, ел только то, что приносили иногда мне друзья, и так высох, что вскоре и вовсе не смог держаться на ногах. Я потерял счёт времени. Меня увезли в больницу, и в тот же день, к вечеру, я получил конверт, в котором были два листка. Один, чистый и ровный, содержал в себе всего одну строчку: "Теперь тебе всегда будет больно, Коган". И изогнутая буква Н вместо подписи. На втором, измятом, со следами засохшей крови между строк, я со слезами на глазах разобрал каракули Кирстен: "Я не хочу больше жить с этим ужасным продолжением Невила в себе. Моя душа твоя навеки, Коган".
Воцарилось тяжёлое молчание. Слушатели начали медленно разбредаться.
Расплатившись в ресторане, мы направились в сторону парка.
Мне становилось всё труднее слепить разные описания Ньюмана в одного человека.
-Скажи мне, Коган, - спросила я, обращаясь к бывшему мужу, спустя некоторое время. - Что в Кирстен было такого особенного? Почему вы так сошли по ней с ума?
-Она заставляла нас делать то, чего мы боялись. - Не задумываясь, ответил Коган на мой вопрос.- Я никогда не знал, что ей взбредёт в голову в следующую секунду. Кирстен могла запросто попросить откусить у незнакомого человека мороженку или дать подзатыльник какому-нибудь качку, а потом сказать ему, что это сделал я.
Мы с Лилиан сникли, сознавая своё поражение. Мы бы никогда так не смогли. Особенно я. Но не скрою, мне стало тепло на душе при виде растерянной и расстроенной физиономии Лилиан. Она не лучше всех. Пусть знает это. Не отдаст она его никому. Нашлась героиня.
-С Нерхилом я чувствовала себя эпицентром вселенской любви. - Философски заметила тем временем моя соперница. - А оказывается, меня просто снесло её ударной волной.
-Что будешь делать с разбитым сердцем? - спросил Коган у Лилиан, не желая дальше плыть по течению своих страшных воспоминаний.
-Неужели он настолько великий актёр? - вопросом на вопрос ответила она, оборачиваясь ко мне.