-Нел, - обратилась я к своей душе, рассматривая себя в зеркало. - Милая, ты не сочетаешься с зелёным. Я как светофор. Волосы белые, платье зелёное, ты - красная. Впрочем, как и моя опухшая рожа.
-Что ты задумала? - спросила меня она, не обращая внимания на моё замечание. - Может, обойдёмся без других мужиков?
-Мне хочется сделать что-то сумасшедшее.
-Я не хочу в этом участвовать.
-А можешь?
-Да. Я могу уснуть на время. Или сделать вид, что умерла. Как душа Ньюмана, например. - Она засомневалась, но тут же решительно продолжила: - Ты можешь заставить меня сделать это. Раз уж мы все решили быть до конца честными друг с другом.
-Нет. Я просто хочу, чтобы ты поменяла цвет.
-Это сложно. Уж лучше я посплю сегодня. Тебе нужно забыться и развеяться, а я заставляю тебя сохнуть по Фросту. Пусть сегодня у тебя будет выходной от любви.
Я вдохнула её, но на выдохе она не показалась.
"Я внутри, я засыпаю". - Сказал её голос в моей голове.
Через секунду мне стало легче. Я не разлюбила Фроста. Нет. Просто моим чувствам словно убавили звука. Ньюман был в моём сознании, любимый, желанный, но разум вдруг ясно и чётко выдал мне информацию:
"Лайнел, ты мучаешься напрасно. Отпусти его. Если Фрост любит тебя - значит, найдёт и вернёт. Если нет - скатертью дорога. Зачем он тебе нужен без взаимности?"
Я так ясно услышала и поняла голос своего разума, что почувствовала себя очкариком, которому только что сделали лазерную коррекцию зрения. Меня выбросило в реальность, в которой все приоритеты были расставлены правильно - без искажения и путаницы.
Впервые за три месяца Нел скрылась во мне. Я снова стала собой. В единственном числе. Опухшая зарёванная женщина с витиевато закрученной косой на голове. Я вспомнила о Кирстен и почувствовала нечто вроде симпатии.
Заказав в номер холодного пива и креветки, я сняла сарафан, сделала китайскую маску на лицо и взяла в руки телефон.
"Привет, Кирстен. Это Лайнел. Как прошёл день?" - написала я ей.
Ожидая ответа, я хотела расплести косу, но передумала. Пусть будет.
"Все уже разошлись. Мы искупались и съели всё, что приготовили. Я счастлива. Завтра едем с Коганом в Европу на выставку Ван Гога. Хотим почувствовать, как пекло ему лысину раскалённое солнце Арля. Папа ушёл с Лилиан в бар".
Я мысленно поблагодарила свою душу, за то, что она уснула. Благодаря этому, сообщение Кирстен не очень больно резануло меня. Разум быстро поставил на место зарождающуюся в сердце панику.
"Рада за вас. Когда-нибудь расскажешь мне о том, зачем ты и твой папаша строили из себя влюблённых. Чёртовы извращенцы".
Ответ от Кирстен пришёл только через четверть часа.
"Отец говорил, что наши чувства с Коганом не стоят и выеденного яйца. Пришлось доказать ему, что это не так. В подробностях - после. Бросай свои пирамиды, встретимся в Баварии. Завтра".
Моё сердце радостно запрыгало в груди. К чёрту всё. Я - хозяйка своей жизни. Захотела - в Египет, захотела - в Баварию. Хочу - люблю Ньюмана. Хочу - не люблю. Эта девица, его дочь, и правда, сумасшедшая. Играет со своей жизнью, как с котёнком. Шляется по другим странам, словно по магазинам... Ах, если бы я была хоть немного похожа на неё.
Кирстен.
-Я всегда знала, что он сердцем и душой принадлежит только мне. Ровно как и сейчас.
-Дорогая моя. Он женился. Развелся. Влюбился. Снова собрался жениться. Разве мало фактов, подтверждающих, что он живет обычной человеческой жизнью? Ты для него - прошлое. Первая любовь.
-Это не так, миссис Брэкет.
Она махнула на меня рукой и продолжила протирать специальной жидкостью потемневшие от времени рамы.
-Тебе двадцать восемь. В твои годы я воспитывала двоих малышей. У меня не было времени на ванильные сопли.
Я расхохоталась.
-Вы такая старая. Откуда вам известно это выражение - ванильные сопли?
Получив тряпкой по лицу, я немного успокоилась.
-Миссис Брэкет. Не обижайтесь, славная старушка моя. Но вы не правы. Вы никогда не любили, наверное.
-Еще как любила.
-Тогда почему вы меня не понимаете?