Лилиан.
Он ест кусок пережаренного мяса с таким сильным мужским аппетитом, что во мне невольно просыпаются разные желания. Никому его не отдам. Никогда и ни за что.
-Невил. - спрашиваю его я. - Ты женишься на мне?
-Нет. -Серьёзно отвечает он, а я сижу рядом счастливая, как будто он сказал "Да".
-Почему? - продолжаю допрос я, а моя дикая душа смотрит ему в рот.
-Потому что не хочу, Лилиан. - отвечает мне Невил.
-Когда ты захочешь, я уже перехочу. Да ведь, Коган?
Он не слышит меня. Ему некогда. Они устраивают с Кирстен гусеничный забег по песку. Совсем, как дети.
-Они даже не пьют. - Заметила Челси, проследив за моим взглядом. - Вот что значит - людям хорошо вместе.
Лицо Невила потеплело. Его душа, в целом живая и невредимая, отдирала от своего красивого скуластого лица остатки омертвевшей кожи. Только одни глаза, опухшие и красные, кричали о боли, терзающей ее изнутри. Но вслух за весь вечер двойник Невила не произнес ни слова.
-Они сегодня самые счастливые люди на земле. - Вздохнула Миранда, собирая грязную посуду. Её сын с восторгом собирал в кустах гусениц и таскал их Когану с Кирстен.
-Да. Я проиграл этот спор. - Согласился Невил.
-Спор? - удивилась я.
-Спор.
-Расскажешь? Раз уж жениться на мне не собираешься.
Я не думала, что он согласится. Но Невил прикурил сигарету, глотнул коньяка и, уставившись на океан, вдруг начал свой рассказ:
-Когда Джой умерла, Кирстен едва исполнилось три. Я долго не мог привыкнуть к жизни без жены. Мой психологический возраст совершил непостижимый скачок с двадцати лет сразу до сорока. Возможно потому, что в моей голове эти годы были вымечтаны, как счастливые, рядом с Джой, и иного расклада событий я принимать не хотел. Я ушёл с головой в воспитание дочери, но когда она пошла в школу, одиночество дней с новой силой навалилось на меня. Тогда я поступил в архитектурный институт. Мне нравились чертежи, потому что они подчинялись мне. Чёткие графики, которые меняли свои очертания, повинуясь лишь моему карандашу, успокаивали меня и создавали иллюзию того, что у меня всё под контролем. Только я решал, каким будет мой чертёж, и никакая судьба не могла вмешаться и всё испортить. Разве что сломать карандаш, или сделать так, что на мою работу случайно опрокинется чашка кофе. Но это не страшно, ведь можно всё перечертить. Я мог перечертить всё, даже по памяти, кроме оборванной раком жизни Джой.
Невил напрягся. Я коснулась его руки в знак сочувствия, но он вздрогнул и, как ошпаренный, вскочил с места, словно моя ладонь была куском раскаленного железа. С минуту он тяжело дышал, глядя в океан, затем сел и продолжил, как ни в чём не бывало:
-Когда Кирстен подросла, я заметил, что она переняла от матери весь её авантюризм. Однажды она проиграла какой-то спор в институте и полгода мыла полы в здании окружного суда Лос-Анжелеса. Она приходила туда изо дня в день, ровно в 11 утра с ведром и тряпкой и начинала мыть. Несколько раз её пытались выставить оттуда, но потом махнули рукой. В конце концов, она никому не мешает и не совершает ничего криминального. Скорей наоборот. Когда, спустя полгода, она явилась туда в последний раз, ей выдали шесть месячных окладов уборщицы. Она принесла их мне и сказала:
-Держи, папа. Своди какую-нибудь бабу в ресторан. Пусть этот поход станет твоим абонементом на неограниченный доступ к женскому телу. Иначе, мы скоро разоримся на проститутках.
Дочь была права. После смерти её матери, я не искал постоянную спутницу жизни. Мне не хотелось дарить женщинам цветы, подвозить их домой, слушать восторженный лепет о курортах и дурацкие цитаты из социальных сетей. Я просто платил деньги и получал хороший секс. Меня устраивала тихая семейная жизнь с дочерью. Мы жили душа в душу, и я не хотел ничего менять.
Когда вдруг Кирстен влюбилась в него. - Невил кивнул на Когана, и его голос дрогнул. - Я вдруг испугался и повёл себя, как кретин. Ревность, злость, беспокойство, чувство собственичества - всё смешалось в моей душе. Она хотела за него замуж, я отговаривал её. Ей едва исполнилось 23, она казалась мне ещё совсем малышкой. Но Кирстен упёрлась. Мы начали скандалить.