-Ты совсем не знаешь Кирстен. - встала на её защиту Лайнел.
-Вы все слепцы! - вскипела я. - Пять лет! Пять! Держать человека в неведении! Мучать его! Осознанно делать больно! Ты разве не видишь, что она сумасшедшая? Вы проверяли её в клинике?
-Заткнись, Лилиан. - Лайнел стукнула костлявым кулаком по столу и сморщилась от боли. - Может, тебе напомнить, что всё это дерьмо размазал по нашим жизням твой любимый Фрост, а не она?
-Не спорю. Но что делать с нами, Лайнел? Со мной, опустившейся до такой степени, что я, как собачонка сижу в его квартире, покорно ожидая, когда он приласкает меня. С тобой, которая просто ждёт своей очереди побыть такой же собачонкой. Ещё скажи не так!! Ещё скажи ты, что у вас всё будет по-другому, что у вас любовь! Иди, проверь!!! Теперь он свободен!
-Нет. - Лайнел вдруг широко улыбнулась, и её лицо сразу озарилось светом. - Я же сказала - мне не нужен этот ублюдок. С тобой он по крайней мере был честен и ничего не обещал. А мне он наврал огромную кучу и даже не извинился.
Две бутылки спустя, я заказала суши на дом. Этот скелет, обтянутый кожей, необходимо было покормить, прежде чем пускаться с ним во все тяжкие.
-Как Коган? - поинтересовалась я, ковыряясь в роллах.
-Отлично. Они хотят, чтобы Фрост спроектировал им музей, который они построят здесь, в Шэйронвиле. В нём будут выставлены картины современных художников.
-Ещё совсем не знаменитых, а зачастую совсем нищих? -вспомнила я когда-то сказанную Коганом фразу.
-Верно. Музей непризнанных гениев.
-Не понимаю, что у тебя может быть общего с этими двоими? Ты же не фанатик?
-Если бы не они, я б уже свихнулась. - прошептала Лайнел,и в её глазах я снова заметила слёзы.
Мы оделись просто, как будто пошли в магазин за хлебом. Мы - дома, и делать май-кап необязательно - всё равно здесь тебя все уже видели пьяной, зарёванной и страшной. Да и с возрастом многие женщины перестают часами разрисовывать себе лицо, чтобы сразить встречных мужиков. Потому что уже понимают - не стоят они ни нашего времени, ни нашей красоты. А если стоят - то незачем их вводить в заблуждение.
За барной стойкой, как и прежде, стояла Челси. Её разнесло ещё сильнее, чем раньше.
-Оо, какие люди! - обрадовалась она. - Без вас тут такая скукотища! Вы не поверите! Если раньше моей душе приходилось абстрагироваться от всего, что тут происходит, чтобы не портить себе ауру, то теперь посмотрите-ка на неё!
Её душа, подперев голову ладонью, нависла над плечом Челси и откровенно скучала.
-Да не ври уж, Челси. Говорят, в выходные тут было ой как горячо.
-Горячо, горячо... А все равно скучно. Старых лиц все меньше и меньше. Что случилось с нашим поколением Шэйронвиля… Куда все подевались? Посмотреть не на кого! Ничего толком не происходит! Коган перестал ходить ко мне, и от бара словно отвернулась удача!
-Ну и дела! - удивилась я. - Коган не пьёт!
-Да, они редко пьют. - Подтвердила Лайнел. -Им это не нужно. Кирстен и Коган стали одними из тех счастливчиков, которым нечего заливать алкоголем. Они ничего не хотят забыть или заткнуть.
Мы заказали себе мартини. Как раньше. Выпили. Близость Лайнел начала меня нервировать. То, как она говорит, как смотрит, слегка прищурившись, как вдохновенно и отчаянно пьёт бокал за бокалом - всё в ней показалось мне настолько очаровательным, что я чертыхнулась от досады. Сколько можно себе врать? Если Лайнел настолько обаятельна даже сейчас, худая, измученная и пьяная, то наедине с любимым мужчиной она, должно быть, просто сводит с ума. Нет. Фрост не может не думать о ней.
К нам подсели какие-то незнакомые придурки. Я потанцевала пару раз с одним из них, а после ушла с ним на свою заброшенную квартиру. Лайнел осталась в баре с Мирандой. Попрощалась она со мной сухо, натянуто улыбаясь, чем лишний раз доказала мне, что её чувства к Фросту никуда не делись, а просто тщательно скрываются от посторонних глаз.
Парень сразу полез ко мне с поцелуями, а я вдруг отчётливо поняла, что никогда и ни с кем больше не стану заниматься любовью, не испытывая её.
Я выставила его и осталась в полном одиночестве. Мне дико захотелось вернуться в городскую квартиру Фроста. Всё-таки, ни один человек в мире не сможет заменить мне его. По крайней мере, до тех пор, пока он полностью не будет принадлежать мне.