Через два дня Ког уехал, а я начала свою спасательную терапию. Для начала я заставила её своровать хот-дог в передвижной булочной, и мы бежали, задыхаясь от хохота, по незнакомым переулкам, подгоняемые криками разъяренного продавца, который, надо отметить, оказался на редкость хорошим бегуном.
Я запнулась об выступ на асфальте, грохнулась и разбила себе губу. Лайнел кинулась меня поднимать. Продавец фаст-фуда настиг нас и отобрал у растерянной Лайнел горячую булку, схватил её за руку и вдруг как-то сник.
Его душа совсем не соответствовала его грозному виду.
Она тихонько потрясла его за плечо и сказала:
-Ты посмотри на неё.
Продавец молча протянул ей хот-дог, развернулся и двинулся обратно. Сначала медленно, потом перешёл на бег. Погнавшись за одним украденным хот-догом, он забыл, что оставил без присмотра целую тележку.
-Я настолько жалка, да, Кирстен?
-Да. - Кивнула я и потащила её к железной дороге. Много лет назад мы с отцом уже давно приметили тут небольшую тихоходную мини-электричку для перевоза товаров между городами. У неё был очень удобный выступ сзади, на который мы легко запрыгивали и, держась за боковые перила проезжали так до самого пункта назначения - города Н. Водитель видел нас в боковые зеркала, но его это даже забавляло. Мы делали вид, что нас там нет, он делал вид, что так оно и было.
Когда я с криком побежала за электричкой, Лайнел слабо вскрикнула и остановилась.
-Я не буду, Кирстен! Ты сумасшедшая!
-Не бойся! Я сто раз так делала!!!
Я схватила её за руку, и мы побежали. Электричка успела достаточно удалиться, но мне показалось, что водитель нарочно подтормаживает, чтобы мы успели догнать его.
Заученным движением запрыгнув на выступ, я протянула Лайнел руку. Она попыталась закинуть ногу на твёрдую поверхность выступа, но сорвалась и повисла в воздухе, вцепившись в мою руку. Я начала терять равновесие, как вдруг почувствовала, что кто-то сзади потянул меня назад, перехватил руку Лайнел и с силой поднял её к нам на площадку. Электричка издала протяжный вой. Водитель поздравил нас с благополучной посадкой и прибавил ходу.
-Папа!!! - воскликнула я и засмеялась. - Тоже решил прокатиться? Что ты здесь делаешь?
Они стояли, как два истукана. Мне показалось, что Лайнел даже ни за что не держится. Двойник отца с ненавистью переводила взгляд с него на Лайнел и обратно. Он хотел что-то сказать, но отец заставил его замолчать. Каждый раз, когда отец делал это, на его лице появлялась новая, не заметная прежде морщинка.
Лайнел не сводила с него взгляда. Не моргая, долго, странно смотрела она в его глаза. Я увидела на её лице печать обречённости. Она сделала неосторожный шаг ему навстречу, пошатнулась, но отец успел подхватить её.
Я увидела, как изменилось его лицо при одном его прикосновении к ней. От её близости его трясло, как в лихорадке.
Его двойник погладил лицо Лайнел бесплотными пальцами и коротко, лишь на мгновенье, коснулся губами её губ и сделал ладонью жест, на языке душ означающий - дарованная небом. Это я уже потом узнала.
А дальше начался один из самых ярких моментов моей жизни, связанных с Лайнел. Она, вдруг, ни с того ни с сего, кинулась к отцу на шею. Не успела я опомниться, как они уже кубарем катились по рельсам, всё дальше и дальше отдаляясь от меня.
Я видела, как Лайнел, вскочив, залепила ему такую затрещину, от которой у папы, даю руку на отсечение, искры посыпались из глаз.
Электричка затормозила. Я спрыгнула с площадки, помахала водителю рукой, чтобы он ехал дальше, и поплелась навстречу отцу, который теперь одиноко стоял между рельс.
-Где Лайнел?- спросила я.
-Убежала.
Мы немного помолчали. Я решила не ходить вокруг да около и спросила в лоб:
-Что? Тяжело тебе, папа?
Он не ответил мне. Я итак знала ответ. Я обняла его так крепко, насколько позволяли мне силы, и сказала:
-Я пошла искать Лайнел.
-Пойдём вместе. Я уеду, как найдём.
Мы двинулись сквозь лес, сомкнувшийся вокруг железной дороги, по тропе, ведущей в сторону города. Через пару километров мы догнали мужчину, который нёс Лайнел на руках. Она была без сознания.
Оказалось, он нашёл её лежащей на тропе. Я сказала отцу, чтобы он убирался и не травил ей больше душу. Его лицо исказила гримаса отчаяния при виде другого мужчины, держащего в своих могучих руках её хрупкое тело. Я подмигнула ему и сказала: