Отчасти я понимал каждого шейронвильца. Когда-то я сам приехал сюда с невыносимой болью в душе, и город немедленно впитал мою боль, а мне стало легче от мысли, что в этом странном городе все немного душевнобольны. А теперь эти массовые наплывы приезжих всколыхнули общую застоявшуюся в воздухе боль, старые раны заныли, чего-то далекого запросила душа, покой ушел. Но своей вины перед горожанами я не чувствовал,потому что внутри, где-то в области сердца, крепко засела уверенность - мы с Кирстен делаем хорошее дело. И делаем это там, где должны делать - в Шэйронвиле.
Не смотря на пять совместно прожитых лет, заводить детей мы не торопились. Наши творческие планы уходили в облака, и мы дышали ими, словно воздухом. Наша главная картина жизни, которую мы мечтали написать сами, пока так и оставалась огромным белым полотном в нашей мастерской.
Странный, дерганый, колкий и броский характер Кирстен наконец выровнялся, она практически совсем перестала дурачиться. Нас с ней объединяли общие стремления и идеалы и, как и прежде, любовь к старым добрым оригиналам прошлых веков, доступ к которым нам теперь был обеспечен в любое время дня и ночи. Нам были открыты дороги на любые закрытые выставки, в любые сокровищницы богатейших коллекционеров мира. Как и много лет назад, мы смотрели друг на друга с любовью и внутренним светом, наша страсть не угасала, потому что две жизни и две истинные страсти слились воедино. Мы испытывали такое мощное духовное и физическое слияние, о существовании которого даже не подозревает большая половина человечества.
Невил Фрост.
Она сидела на постели абсолютно обнаженная на залитых мокрыми пятнами простынях. На бледном красивом лице застыло выражение глубокой тоски. Она не знала, что сказать мне. Ей было неловко.
-Будешь чай? -спросил я, а сам подумал о том, что Лилиан давно бы уже заварила его и принесла мне в постель.
-Нет. Спасибо. - она натянуто улыбнулась.
Лилиан никогда в жизни не отказалась бы от чашки чая в компании любимого человека.
Лайнел встала, подошла ко мне и крепко обняла. Постояли так немного. Снова неловкая пауза. Черт возьми, впервые я не знал, как себя вести. Обычно наши свидания не длились более двух дней. Мы пили, болтали, занимались любовью. И нас всегда было четверо. Я, Лайнел и наши души. Теперь в наших отношениях наступила удручающая тишина. Мы остались с Лайнел наедине по-настоящему. И меня пугало нарастающее между нами одиночество. Во времена вселенского сбоя души заполняли пустоты между нами. Но справимся ли мы без них?
-Ты тоже это чувствуешь. - глаза Лайнел наполнились печалью.
Я кивнул.
-Разве это нормально?
-Нормально. Просто мы еще не привыкли к тому, что души больше не видны. Адаптация.
Я пытался успокоить её, но сам с трудом верил в свои слова.
-С Лилиан такого не бывает, не так ли?
Ревнует. Это приятно. Мне захотелось позлить её.
-Не бывает.
-Ну и убирайся.
Я не смог сдержаться и улыбнулся. Какая же она все-таки красивая, когда злая.
-Ладно. Сейчас уйду.
Делаю вид, что одеваюсь. Бежит ко мне,хватает за руки. Шепчет "не уходи" горячими губами. Я целую её и от мимолетной пропасти между нами не остается и следа. Смогу ли я расстянуть воспоминания этих нескольких счастливых дней на следующие пять лет, словно голодающий последнюю корку хлеба? Хватит ли мне сил....
Рич.
В течение первых двух лет я видел её пару раз, и оба раза возил её в больницу. В первый раз, когда выяснилось, что она беременна, и второй - уже непосредственно рожать. Я даже присутствовал на родах. Чуть с ума не сошел. Это просто ад.
После этого мы стали созваниваться немного чаще. По крайней мере не раз в два года. Другие женщины для меня перестали существовать.
Однажды она позвонила мне вечером, пьяная. По голосу я понял, что она плакала. Я нашел ее в придорожном баре недалеко от Скейси, миниатюрной деревушки, где по слухам живут одни головорезы.
Она сидела одна, в глубине зала, с распущенными волосами, зареванная и такая беззащитная. На ней был черный кардиган и синие брюки. Туфли на высоченных каблуках валялись рядом на полу. Они были кроваво-красного цвета.