Она порывисто обняла меня,и несколько минут беззвучно плакала мне в свитер.
Через два часа я знал о ней все.
Кирстен.
Сегодня неожиданно позвонила Лайнел. От её далекого, звонкого, родного голоса у меня всё сжалось внутри.
-Привет, Лайнел! Как ты?- встревоженно спрашиваю я.
-Все хорошо, Кирстен! -смеётся она в ответ, вызывая моё удивление.
До этого она никогда не произносила слова "хорошо". Максимум - "терпимо" или "не так погано,как раньше". По ее фальшиво-равнодушному тону я сразу понимала, что она всё ещё сходит с ума по папе и стойко ждёт окончания срока его самообречения. По моим подсчётам им снова осталось ждать недолго - один год и восемь месяцев. Прошло уже шесть лет и десять месяцев, как они не вместе. Смешно, но их отношения в общей сложности продлились 52 дня. Все остальные годы папа прожил с Лилиан. Она родила ему ребёнка. Очаровательную девочку Джой. Они назвали её в честь моей мамы. И да. Они поженились. Лайнел в курсе всего, но относится к происходящему философски. Что у неё в душе, не знаю даже я. Вселенная больше не дает нам шанса посмотреть друг на друга изнутри. Хватит, насмотрелись.
Как-то Лайнел сказала, что перед тем, как исчезнуть, её душа уже умерла. Это очень похоже на правду. Мы с отцом сломали ей жизнь. Она ни к чему не стремится, ни чем не увлекается и пропускает уходящее время, как песок сквозь пальцы. Я всё меньше верю в папины объяснения о том, что он отдает долги самому себе. Это неправда. Я считаю, что он сдался перед долгим и нежным терпением Лилиан, и теперь уже не хочет рушить с любовью свитое ей гнёздышко.
С каждым годом я все отчетливее понимаю что за то, что мы с отцом сделали - я никогда не прощу ни себя, ни его. Ему я говорю то, что он хочет слышать, из жалости. Что я простила, что те события давно в прошлом. Как бы не так. Своей глупостью я уничтожила отца, уничтожила Когана, уничтожила Лайнел. И помогла Лилиан. Той, которую я всей душой ненавижу.
Если кто-нибудь спросит, как я с этим живу - я отвечу - в постоянной муке. Я не рожаю Когану детей, потому что мне стыдно за то, что у Лайнел по моей милости их нет. Из-за дрянного упрямства я вогнала отца в чувство вечного долга передо мной. Из-за моего эгоизма, Коган мучился много лет. Как? Как я могла проверять наши чувства, не поставив его в известность? Решить за двоих, что так будет лучше? Поставить нашу любовь на карту, чтобы проучить безутешного запутавшегося в своих чувствах отца? Как я могла? У меня нет ответа на все эти вопросы.
Конечно, бог наказал меня. Он сдружил меня с Лайнел и с лихвой дал всего, о чем я могла только мечтать. И теперь, сама будучи абсолютно счастливой, я обречена наблюдать, как медленно и неотступно рушится судьба Лайнел. Её бледное лицо и худые руки вгоняют меня в депрессию.
В последние годы я уже не могла делиться с ней своими радостями. Говорила только о том, что плохого случается с нами. Как быстро стареет отец, как впадают в депрессию художники, чьи картины не находят отклика. О проблемах с налоговыми службами, о прорванной трубе в музее и испорченных шедеврах. О чем угодно, только не о собственном счастье. Лайнел слушала, кивала. Жалела меня и, конечно же, видела, счастливого Когана рядом со мной, и как, благодаря нам, растет и развивается Шэйронвиль.
В один из дней Лайнел застала нас с Коганом дома, в приподнятом настроении. Один из наших художников начал подавать большие надежды, его уже неоднократно замечали и хвалили многие критики, а теперь один из влиятельных ценителей исскуства предложил организовать выставку его картин в Европе и центральной Азии.
Увидев в дверях Лайнел, мы оба перестали улыбаться, стали серьезными и принялись говорить об обычных вещах. Нам стало неловко за собственное счастье перед человеком, которого лишили нормальной жизни собственными руками.
Коган тоже винил себя за фиктивный брак с ней. За то, что использовал её. Мы влезли в её жизнь без спроса, прошлись по ней грязными ногами вдоль и поперек. Поэтому нам хотелось делать много, очень много добрых дел, помогать всем, кому мы могли помочь, стараясь хоть как-то заглушить чувство вины перед теми, кому мы помочь уже не могли.