Три пары невидимых рук перенесли Карфилхиота в ванну, раздели и намылили с головы до ног душистым льняным соком. Его протерли белым самшитовым скребком и вымыли теплой водой с запахом лаванды, так что его усталость превратилась в сладостную истому.
Его одели в черную с алым рубашку и темно-золотой халат. Невидимая рука принесла ему бокал гранатового вина; он выпил и, как ленивый зверь, потянулся всем своим замечательно легким телом. Он помедлил несколько мгновений, думая, как лучше всего говорить с Тамурелло.
Многое зависело от того, в каком настроении был Тамурелло: активном или пассивном. Карфилхиот должен, одновременно, подчиняться и управлять настроениями, как музыкант подчиняется и управляет своей музыкой. Наконец он вышел из комнаты и присоединился к Тамурелло в салоне, высокие застекленные окна которого надзирали за лесом.
Тамурелло редко показывался в своем настоящем облике, предпочитая дюжины масок, имевшиеся в его распоряжении.
Карфилхиот видел его самым разным, более или менее не похожим на себя, но всегда незабываемым. Сегодня он предстал как старейшина фаллоев, в халате цвета морской волны и короне с серебряными зубцами. Белые волосы и серебристо-бледная кожа, зеленые глаза. Карфилхиот уже видел этот облик, и не питал к нему большой любви из-за слишком тонких ощущений и изысканной точности его требований. Как всегда, встретившись со старейшиной фаллоев, герцог держал себя с молчаливым достоинством.
Старейшина захотел узнать, как он себя чувствует.
— Надеюсь, ты освежился?
— У меня было несколько трудных дней, но сейчас я опять пришел в себя.
Старейшина улыбнулся и взглянул в окно.
— Твоя неудача — такая странная и неожиданная!
— Во всех моих неприятностях я обвиняю только Меланчу, — ровным голосом ответил Карфилхиот.
Старейшина улыбнулся опять.
— И без всякой провокации с твоей стороны?
— Конечно! Когда это я, или ты, провоцировали кого-то?
— Редко. И какие будут последствия?
— Никаких, надеюсь.
— Ты еще не решил, как будешь действовать?
— Надо как следует все обдумать.
— Верно. В таких случаях следует быть исключительно благоразумным.
— Надо взвесить и другие обстоятельства. Я встретился с потрясениями и грубыми сюрпризами. Ты помнишь дело в Трильде?
— Достаточно хорошо.
— Шимрод выследил Ругхальта по больным коленям, и Ругхальт тут же назвал меня. Теперь Шимрод собирается мне отомстить. Но у меня есть заложники.
Старейшина вздохнул и пренебрежительно махнул рукой.
— От заложников толку мало. Но они причиняют неприятности, если умирают. Что за заложники?
— Мальчик и девочка, которые путешествовали в компании Шимрода. Мальчик замечательно играет на свирели, девочка умеет говорить с животными.
Тамурелло встал на ноги.
— Пошли.
Оба отправились в мастерскую волшебника. Тамурелло взял с полки черный ящик, налил в него четверть пинты воды и добавил несколько капель светящейся желтой жидкости, которые заставили всю толщу воды переливаться разноцветными огоньками.
В переплетенном в кожу манускрипте Тамурелло нашел имя «Шимрод». При помощи дополнительного заклинания он приготовил черную жидкость, которую добавил в ящик, а потом влил получившуюся смесь в железный цилиндр шести дюймов в высоту и двух в диаметре. Запечатав верх цилиндра стеклянной крышкой, он поднес его к глазу. Через секунду он передал цилиндр Карфилхиоту.
— Что ты видишь?
Через стекло герцог увидел четырех человек, мчащихся во весь опор по лесу. Одним из них был Шимрод. Остальных он не узнал: воины или рыцари, насколько он мог судить.
Он вернул цилиндр Тамурелло.
— Шимрод с тремя товарищами сломя голову скачет через лес.
— Он будет здесь через час, — согласился Тамирелло.
— И тогда?
— Шимрод надеется найти тебя в моей компании, а это даст ему основание обратится к Мургену. Я еще не готов к прямой конфронтации с Мургеном; следовательно тебя неизбежно осудят, и очень сурово.
— Значит я должен уйти.
— И как можно быстрее.
Карфилхиот зашагал взад-вперед по комнате.
— Очень хорошо, если другого пути нет. Я надеюсь, что ты дашь мне транспорт.
Тамурелло вопросительно поднял брови.
— Ты намериваешься удержать этих детей, к которым Шимрод так привязан?