— А что Мурген? — спросил Аилл. — Он вмешается?
— Это совсем не так легко, как ты думаешь. Мурген ограничивает действия магов, поэтому и сам ограничен в средствах.
— Я не могу больше ждать, — сказал Аилл. — Я вынужден вернуться в Тройсине. И, быть может, если король Осперо мертв, я уже опоздал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Четверо всадников вернулись от Фароли на Ихнилдский Путь, и поскакали на юг, через Пимпероль и весь Лайонесс, к Слут-Скему на Лире.
Рыбаки в порту очень сдержанно говорили о поездке в Тройсине.
— Тройский военный корабль патрулирует побережье, — объяснил Аиллу капитан «Ласковой Волчицы» — Иногда он подходит чуть ли не к берегу, иногда уходит за горизонт, и всегда топит любое судно, которое ему удается поймать. И это очень быстрый корабль. Чтобы сделать сыр потверже, Касмир содержит дюжины шпионов. Даже если я сумею пересечь пролив, новость об этом достигнет Касмира, меня схватят, как агента Тройса, и кто знает, что тогда произойдет? Старый король умирает, и можно ожидать перемены к лучшему, во всяком случае я на это надеюсь.
— Значит он еще не умер?
— Мои новости не очень-то новые — им неделя сроку; кто может сказать? Так что мне приходится плыть глядя одним глазом на погоду, другим на Тройс и третьим на рыбу, и я никогда не отплываю дальше мили от берега. Нужно пообещать мне целое состояние, чтобы искусить меня доплыть до Тройса.
Ухо Шимрода уловило намек на то, что решение рыбака не слишком неколебимо.
— Сколько надо плыть?
— Ну, если отплыть ночью, чтобы избежать шпионов и патрулей, моя «Волчица» будет там следующей ночью. Сейчас хороший ветер и слабые течения.
— И сколько же ты хочешь?
— За десять золотых крон я могу попытаться.
— Девять золотых крон и наши четыре лошади.
— Идет. Когда вы хотите отплыть?
— Сейчас.
— Слишком рискованно. Я должен подготовить свою посудину. Возвращайтесь на закате. Оставите лошадей вон в той конюшне.
Без всяких происшествий «Ласковая Волчица» пересекла Лир и за два часа до полуночи пристала в Ширклиффе, на побережье Тройса; в припортовых тавернах все еще светились огоньки.
Капитан пришвартовал «Ласковую Волчицу» к пирсу без всякой опаски.
— А что с властями Тройса? Они не попытаются схватить твое судно? — спросил Каргус.
— Да ну! Все это буря в стакане воды. Почему мы должны причинять неприятности друг другу из-за подобной чуши? Мы остаемся в хороших отношениях и всегда помогаем друг другу.
— Хорошо, желаю тебе попутного ветра!
Четверо отправились в конюшню и подняли конюха с его соломенного матраца. Сначала он сварливо ругался:
— Почему вам бы не подождать до утра, как всем разумным людям? Что за суета посреди ночи? Почему вы не даете спать честным людям?
— Вместо того, чтобы жаловаться, лучше бы ты нашел нам четырех добрых лошадей, — еще более сварливо ответил Каргус.
— Если я должен, то найду. Куда вам надо?
— В Домрейс, как можно быстрее.
— А, на коронацию? Тогда вы уже опоздали, церемония начинается в полдень!
— Король Осперо мертв?
Конюх почтительно вздохнул.
— К нашему горю. Он был хороший король, не жестокий и не тщеславный.
— А новый король?
— Он будет королем Треваном. Я желаю ему благополучия и долгой жизни, так как только деревенщина может желать другого.
— Поторопись с лошадями.
— Вы все равно опоздали. А если надеетесь прибыть к коронации, то загоните всех лошадей.
— Быстрее! — в ярости крикнул Аилл. — Пошевеливайся!
Конюх, что-то бормоча про себя, оседлал лошадей и вывел их на улицу.
— А теперь мои деньги!
Шимрод заплатил и конюх вернулся в конюшню.
— Сейчас я — король Тройсине, — сказал Аилл своим товарищам. — Если мы окажемся в Домрейсе до полудня, завтра я останусь королем.
— А если мы опоздаем?
— Тогда корону водрузят на голову Тревана, и королем будет он. Поскакали.
Четверо помчались за запад по берегу, мимо тихих рыбацких деревушек и длинных пляжей.
На рассвете, когда лошади уже спотыкались от усталости, они прибыли в Слалок, где поменяли лошадей и, освещенные лучами утра, во весь опор поскакали в Домрейс.
Солнце уже подходило к зениту, когда дорога повернула, спустилась под уклон и привела их в парк перед храмом Геи, в которым ожидала коронации тысяча самых знатных дворян королевства.
На краю территории храма их оставил отряд стражников из восьми кадетов Герцогского колледжа, в сине-золотых церемониальных доспехах и парадных шлемах с высоким розовым плюмажем. Они закрыли алебардами дорогу четырем всадникам.