— Я предпочитаю комнату, — сказал Шимрод.
— Я бы тоже так выбрал, — заметил Хокшанк. — Сюда, пожалуйста.
Он привел Шимрода в номер, который Шимрод нашел вполне подходящим.
— Вы говорите вежливо и ведете себя как джентльмен, — сказал Хокшанк, — и все-таки я чувствую в вас запах магии.
— Возможно он идет от этих колец.
— Очень интересно, — оживился Хокшанк. — За эти кольца я могу предложить вам веселого черного единорога. Некоторые говорят, что на этом создании может скакать только девственница, но я никогда не верил в это. Какое дело единорогу до целомудрия? Он очень милый, но как он вообще узнает об этом? Разве девушки склонны демонстрировать всем и каждому свидетельства своей невинности? Не думаю. Так что это красивая легенда, не более того.
— В любом случае мне не нужен единорог.
Разочарованный Хокшанк ушел.
Через какое-то время Шимрод вернулся в общий зал, где не спеша поужинал. Остальные посетители Ярмарки Гоблинов сидели маленькими группами, обсуждая свои товары и заключая сделки. Нельзя было сказать, что в зале царило веселье, звучали шутки и дружески сдвигались кружки с пивом. Наоборот, клиенты, бормоча и перешептываясь, низко наклонялись над столиками, бросая подозрительные взгляды в сторону других. Некоторые от возмущения откидывали головы назад и закатывали к потолку глаза. Кто-то тряс кулаками, внезапно громко вздыхал и шипящим голосом восклицал, что таких цен не бывает. Здесь торговали амулетами, талисманами, редкостями и загадочными предметами настоящей или сомнительной ценности. Двое из купцов были одеты в бело-голубые полосатые одежды Мавритании, один — в грубую ирландскую тунику. Некоторые говорили с отчетливым армориканским акцентом, а один золотоволосый человек с голубыми глазами и грубыми чертами лица мог быть ломбардцем или восточным готом. А кое-кто имел признаки крови халфлингов: остроконечные уши, странный цвет глаз, лишние пальцы.
Женщин было мало, и никто из не напоминал девушку, ради которой приехал Шимрод.
Поужинав, Шимрод вернулся в номер и спокойно проспал всю ночь.
Утром Шимрод позавтракал абрикосами, хлебом и беконом, и неторопливо отправился на луг, уже окруженный кольцом ларьков.
Около часа Шимрод бродил по ярмарке, а потом уселся на скамью между клеткой с замечательной юной хобгоблинкой с зелеными крыльями и продавцом афродизиаков.
День прошел без всяких событий; вечером Шимрод вернулся в гостиницу.
На следующий день ему тоже повезло не больше, хотя ярмарка достигла пика. Шимрод спокойно ждал; по самой природе таких дел, девушка появится только тогда, когда нетерпение Шимрода размоет его благоразумие — если она вообще решит появиться.
Наконец, уже после полудня третьего дня, девушка появилась на поляне. Длинный черный плащ был накинут на бледно-коричневое платье. Откинутый капюшон открывал венок из белых и фиолетовых фиалок, надетый на ее черные волосы. Она посмотрела на луг, задумчиво и хмуро, как если бы пыталась понять, почему она пришла сюда. Ее взгляд упал на Шимрода, прошел мимо, потом с сомнением вернулся.
Шимрод встал на ноги, подошел к ней и проговорил тихим голосом:
— Приснившаяся девушка, я здесь.
Глядя через плечо и улыбаясь знакомой полуулыбкой, она смотрела как он подходит. Потом повернулась к нему, очень медленно. Шимроду она показалась более уверенной в себе, более материальной, созданием из плоти и крови, а не той абстрактной красоткой, которая шла по его снам.
— Я тоже здесь, как обещала, — сказала она.
Терпение Шимрода устало от ожидания, и он резко заметил.
— Ты не торопилась.
Девушка развеселилось.
— Я знала, что ты дождешься.
— Если ты приехала только для того, чтобы посмеяться надо мной, меня это не радует.
— Так или иначе, я здесь.
Шимрод внимательно и отчужденно осмотрел ее, отмечая каждую деталь. Девушке это не понравилось.
— Почему ты смотришь на меня так? — спросила она.
— Спрашиваю себя, что ты хочешь от меня.
Она печально качнула головой.
— Ты настороже и не доверяешь мне.
— Ты посчитала бы меня глупцом, если бы я так не сделал.
— Да, но галантным и дерзким глупцом.
— Я настолько галантен и дерзок, что приехал сюда.
— Во сне ты не был таким подозрительным.
— Значит ты тоже спала, когда шла по пляжу?
— Как бы я смогла войти в твой сон, если бы ты не вошел в мой? Но ты не должен задавать вопросы. Ты Шимрод, я — Меланча; мы вместе и это устанавливает границы нашего мира.