— На их месте, — заметил Хамфри, — я бы сделал это гораздо раньше.
Брайерс сказал, что спросил у них, почему они этого не сделали. Оказывается, Гимсон ждал звонка матери.
— По правде сказать, довольно неожиданное подтверждение, — продолжал Хамфри. — Но достаточно убедительное, верно?
— Да. Абсолютно. Кстати, я спросил у них, почему они мне сами не сказали. Это сэкономило бы нам много человеко-часов. Они ответили, что упоминали о телефонных звонках. Но, безусловно, о содержании их и не заикнулись. Не то бы мы быстро разобрались.
— Но почему они предпочли молчать?
— Это уж вы мне скажите. Вам эти люди лучше известны.
Позже Хамфри пришло в голову, что Лоузби при всем своем бесстыдстве, возможно, стыдился попасть в смешное положение. О том, когда Дарбли начал свою слежку, они с Гимсоном знать не могли и не догадывались, что она может оказаться для них полезной. Но в любом случае попасть в более смешное положение им было бы трудно.
— Надеюсь, вы объяснили им, что они вели себя, как полные идиоты, пытаясь что-то скрыть?
— Конечно. — Брайерс улыбнулся самой жесткой своей улыбкой. — И еще я сказал ему — Дугласу Гимсону, — что не стоит ему заводить приятелей вне своего круга. Больше шансов вляпаться в такую вот историю. — И снова в голосе Брайерса зазвучало раздражение. — Ну, с этим мы, во всяком случае, разобрались. Но кое в чем мы допустили промашку. И по моей вине, Хамфри. По моей вине.
Вот что угнетало его все утро, подумал Хамфри. Брайерс радовался успехам, но неудачи задевали его за живое, что, возможно, способствует эффективности, но не душевному покою.
— С этой, со Сьюзен. До чего-то мы, возможно, не докопались.
И тут Брайерс принялся сердито излагать ситуацию — сердито, но по-прежнему ясно и четко. На своей выдумке Сьюзен настаивать перестала: естественно, другого выбора у нее не было, сказал Брайерс. Теперь она заявляет, что просто перепутала даты. Брайерс, отнюдь не успокоившись, отвлекся, чтобы охарактеризовать поведение Сьюзен. Теперь, когда она надежно прибрала Лоузби к рукам, сказал он, ей в высшей степени наплевать, где он провел ту ночь. Ее это совершенно не трогает.
Затем Брайерс вернулся к теме. В общем, они знают, сказал он, когда Сьюзен встретилась с Лоузби и согласилась обеспечить ему алиби. Где-то во второй половине дня в понедельник. Но ее выдумка обеспечила алиби и ей самой. Теперь от этой истории камня на камне не осталось. Только суть не в этом, сказал Брайерс и продолжал еще более зло:
— А важно, где наша барышня на самом деле была в субботу вечером. Беда в том, что мы могли что-то упустить. Нет ошибки хуже, чем сложить руки и думать, будто тебе известно все что нужно. И тем не менее люди раз за разом на этом попадаются. Мы продолжали копаться с Лоузби, но ее басню, в сущности, проглотили. То есть считали, что, во всяком случае, часть вечера она провела с ним. До тех пор, пока не разобрались с Гимсоном. Вина только моя.
— Ну а где же она была?
— Сложность в том, что и тут получаемся какая-то чепуха. Возможно, мы упустили шанс, что ее опознали бы. Но все выглядело настолько неправдоподобным, что мы не стали разбираться дальше. — Хотя Фрэнк Брайерс и винил только себя, говорил он так резко, словно разноса заслужил Хамфри, который был тут вовсе ни при чем.
— И что дальше? — У Хамфри был большой опыт в обращении с начальством, которое допустило промах.
— Возможно, был шанс, что ее опознали бы. Но слишком маловероятный, чтобы отнестись к нему серьезно. Квартиры в проходном дворе за садом старухи — один жилец упомянул, что они с женой пошли поужинать в ресторан и видели во дворе какую-то девушку. В субботу вечером около восьми. Вернулись они что-то между половиной одиннадцатого и одиннадцатью — точно не помнили. Девушка — им показалось, что та же самая, — все еще там расхаживала. Особого внимания они на нее не обратили. Средний рост, одета модно, в брюках — по такому описанию только и искать! Со Сьюзен они незнакомы и даже не слышали о ее существовании. Нет, почему в Лондоне никто никого не знает? Фотографии — да-да, может быть, и она, а может быть, и не она. Кстати, ребята ее об этом спрашивали. Но она только засмеялась. Тогда еще она повторяла свою первоначальную версию, только без Лоузби. Не могла же она спать в квартире, которой они с Лоузби иногда пользовались… Это, между прочим, правда, она всегда подкрепляет свои басенки фактами — не могла же она спать там и одновременно расхаживать по проходному двору, верно? Ну, тогда казалось, что этим заниматься не стоит. А теперь уже поздно. Если они тогда ничего не разглядели, то через два месяца и подавно.