— Он кинулся на нас с ножом, хозяин, — ответил лысый.
— Ах вот оно что! А ну иди сюда, недоносок!
Испуганный юнец подошел на негнущихся от страха ногах. Капрал окинул его презрительным взглядом и с угрозой в голосе проговорил:
— Так-так. Значит, любишь ножичком баловаться? А ну, покажи, на что способен!
В руках Капрала сверкнул длинный нож. Левой рукой он схватил Студента за ворот. Слуга мгновенно нырнул под прилавок, но девушка, положив руку на плечо Капрала, умоляющим тоном проговорила:
— Оставь его в покое, прошу тебя!
Капрал стряхнул руку с плеча, но тут его взгляд упал на двух мужчин, сидевших у окна.
— Святые Небеса! — воскликнул он. — А это что еще за бородач?
— Чужаки, хозяин! Они только что пришли! — подал голос Студент.
— Они обозвали меня мошенником, хозяин! — зло выкрикнул из-под стойки слуга.
— А что, разве это не так? Но чужакам я не доверяю.
С этими словами Капрал шагнул к столу, где сидели Ди и Цзяо Тай, и ворчливо спросил:
— Откуда взялись?
— Мы попали в небольшой переплет, и Гунь Шань послал нас сюда, — отозвался Ди.
Капрал подозрительно оглядел их и присел за их стол.
— Этого Гунь Шаня я мало знаю, — сказал он. — Что с вами случилось?
— У нас с приятелем честный промысел на больших дорогах, — отвечал Ди. — Этим утром в горах мы повстречались с торговцем.
Мы ему так полюбились, что он подарил нам на память десять слитков серебра, а потом прилег да и задремал у дороги, а мы пришли в город, чтобы вложить во что-нибудь свои денежки. А этот самый торгаш проснулся в прескверном настроении и побежал, поганец, жаловаться в суд, что его будто бы ограбили. За нами пришли стражники, и Гунь Шань нас направил сюда. Неувязочка вышла из-за того, что торговец слишком скоро очухался.
— Ну и потеха! — усмехнулся Капрал. — Только зачем ты эту бороду таскаешь? — с новым подозрением спросил он. — И почему говоришь, какучителишка?
— Бороду он отрастил в угоду своему начальству, — вмешался Цзяо Тай. — Когда-то он был начальником стражи, но ему пришлось уйти, не дождавшись пенсии, из-за пустяка — недостача в казне случилась. А сам-то ты, случаем, не из судейских? Уж очень настырно вопросы задаешь!
— Надо ж мне было вас проверить, — ворчливо проговорил Капрал. — И не смей обзываться. «Из судейских» — как бы не так!
Я солдат, к твоему сведению. Мое имя Лю, и я из третьего батальона Западной армии, тупая твоя башка! Давно Гунь Шаня знаешь? — спросил он судью.
— Нет, — ответил судья Ди, — мы встретили его сегодня в первый раз. Когда стража пришла за нами, он как раз оказался рядом
— Ладно! — бросил Капрал. — Можете выпить за счет заведения.
Когда слуга прибежал с кувшином и наполнил чаши, Капрал спросил:
— Сейчас-то вы откуда?
— Из Пэнлая, — ответил судья. — Не больно-то нам понравилось там.
— Еще бы! — воскликнул Капрал. — Слышал я, что этот новый охотник за ворами — судья по имени Ди — зануда и цепкий, что твой клещ, таких во всей провинции — раз, два и обчелся. Неделю назад один из моих дружков по его милости головы лишился.
— Потому мы оттуда и смылись. Обычно мы там жили у Мясника, в гостинице возле Северных ворот.
— Так сразу бы и сказал, брат! Гунь Шань Мяснику и в подметки не годится. Мясник был человеком слова. Правда, вспыльчивый чуток, как что — сразу за нож! Сто раз говорил ему, что это не годится.
Судья Ди с удовлетворением подумал, что в данном вопросе их с Капралом мнения полностью совпадают. Как раз перед отъездом из Пэнлая Ди самолично приговорил Мясника к смертной казни за то, что тот предательски зарезал человека.
— Гунь Шань из твоих людей? — спросил он.
— Нет, он вроде как сам по себе. Говорят, очень ловкий вор, настоящий мастер своего дела. Только хитер, да и дурной какой-то, так что я рад, что он не часто сюда заявляется. Ну а с вами-то мы поладим, недаром Мясник вас привечал. Внесите в общий котел по связке монет и будьте как дома.
Судья достал из рукава связку, Капрал швырнул ее лысому, тот поймал ее на лету.
— Мы поживем здесь несколько дней, — сказал Ди, — пока, так сказать, галдеж не поутихнет.
— Решено, — заключил Капрал. — А ну-ка, подойди сюда, Гвоздичка! Познакомься поближе с новыми постояльцами.
Когда та подошла, Капрал приобнял ее за талию и, обращаясь к судье, сказал:
— Это наша хозяюшка. Ремесло свое оставила, но еще почти как новенькая, верно, Гвоздичка? Нынче выходит на панель только ради любви к искусству, можно сказать, когда охота новую одежку прикупить. Мы делим ее с Лыса-чом, выручка у нас с ним тоже напополам.