Но моё желание не осуществилось. Стоило мне подняться достаточно высоко, то свет фонарей нестерпимо врезался в глаза и спасаясь от слепоты я заплыл в тень домов где растянулась мембрана времени, я легко порвал её, увидев себя в будущем.
Мы седели в чайной за столом, я и напротив меня она. Между нами стояло прозрачное стекло, по нему шли бесконечные титры фильма. Я разбил это стекло хвостом и исчез. Больше её я никогда не видел.
Когда восходила Белая Луна то белыми становились и венчики лютиков. Со временем я полюбил белые лютиковых поля. Всю ночь в них можно плавать, дурачится, и забыть о существовании гравитации, а утром почувствовать горький, дурманящий вкус травяных рос на губах.
Появление китобоев не было для меня сюрпризом, всё-таки изумрудные поля, гранитные пустоши невских набережных, жестяные крыши и чёрные лестницы купеческих домов благодатная среда обитания и она не может пустовать без убийц. Но я не думал, что промысловики прибудут так быстро.
Их появление отчасти было камуфлировано запруженными улицами. Автомобили и троллейбусы скрывали личности пассажиров и шофёров. Пешеходы равномерно двигались по тротуарам, невские волны равномерно бились о набережные. И в этой равномерной безликости зверобои легко находят лёжку для организации засад.
Мне, от моей засады, удалось уйти благодаря синему киту. Редкий кит, уходя от людей подставил под лезвие ножа нежное брюхо. Ему распороли живот, а, я пользуясь восторженным замешательством добытчиков, тихо, дрожа от страха влился в обыденную равномерность, скрывая свои глаза за водянистым телом радужки.
Синий кит остался жив. Рана не вызывала для него видимых неудобств. Потеряв несколько кусков жёлтого жира, он медленно парил в сторону Финского залива. Балтийский воздух был для кита лечебной субстанцией. Охотники с жадностью загрузили жир в грузовик и быстро уехали, вклинившись в потоки транспорта на Тучковом мосту. Когда опасность миновала, я вытащил липкий телефон и попросил его предоставить информацию о китобоях. Оказалось, что китовый жир и китовую кровь используют как источник света в уличных фонарях. Получается, что сколько не елозь, но кит или ламантин всё равно станет светом.
Лужи уже успели основательно промёрзнуть. Я спешил домой и не учёл изменение в твёрдой поверхности улиц. На пересечении Бугского и Тучкова переулка я поскользнулся и моё тело плашмя упала на спину. По брусчатке потекли ошмётки полупереваренного криля и стыдливые призраки шахмат. Я лежал в тени припаркованных машин. На мой лоб медленно опускались пушистые снежинки, и вглядываясь в тёмное освещённое фонарями небо я не мог найти плоскость где зарождается снег. Почему-то мне казалось, что свинцовые твёрдые облака не могут рождать совершенные, идеальные, белые, холодные лютики.
Поднявшись на ноги, я изменил свой маршрут и побрёл по направлению к чайной.
За столиком где я обычно играю в шахматы сидела моя прекрасная знакомая и бармен учил её пить водку.
- Ты же говорил, что больше не видел меня! - сказала девушка с насмешкой, но ласково, и я присел к ней за столик.
- Ты говорил, что её больше не видел? - сказал бармен - Лука какой же ты всё-таки Лунтик. Вечно давишь депресуньками. Надо бодриться! Бодриться!
- Слушай тебя зовут Вася? - спросил я его.
- Да - ответил он и хлопнул пятьдесят грамм - как и остров.
- А тебя Катя? - спросил я девушку
- Екатерина - ответила она - Меня звали Катя пока мне не вспороли брюхо. Как только мой жир потёк по линиям, меня стали звать Екатерина.
Я предложил сыграть в шахматы. Захмелевшая Екатерина легко согласилась.
- Я разбил между нами стекло - сказал я, расставляя фигуры - Китовым хвостом.
- Это было до того, как вспороли твоё брюхо или после? - спросила она.
Я не смог вспомнить, вернее мне не хотелось вспоминать что брюхо осталось целым, и пласты подкожного жира не выливались на асфальт, не пачкали лёд и не служили топливом для масляных фонарей. Моё молчание было красноречивей слов.
Водка оказалось пахучим раствором спирта в воде, дурным и отвратительным. Мой организм отверг его. После одной рюмки я сходил в уборную где меня обильно вывернуло, и я попросил травяной чай:
- Есть лютиковый? Если такой чай существует я бы хотел заказать чайник лютикового кипятка.
-Ха-ха-ха! - полился искренний смех. Бармен удалился в свои владения, а мы ещё долго продолжали его слышать.
Катя откровенно скучала и больше обращала внимания на других посетителей чайной, чем на меня. Мы убрали фигуры в коробку.