Важнейшим событием описываемого периода в жизни философа является создание и выход в свет в 1745 г. его первого философского труда — «Естественной истории души», книги, явно провозглашающей материализм и прикрывающей свои нападки против всех религий лишь тонким флером ортодоксальной фразеологии, книги, в которой лояльные заявления не столько смягчают остроту крамольных идей, сколько оттеняют их. Понимая, что этих благочестивых заверений недостаточно, чтобы спасти книгу и себя от ярости святош, Ламетри издает ее в качестве перевода на французский язык сочинения, написанного вымышленным лицом — англичанином Д. Черпом. Но эта предосторожность не помогла: имя автора становится известно. Поднимается буря, разъяренные ревнители веры добиваются немедленной расправы с богопротивной книгой и ее создателем. На заседании парижского парламента обвинитель Жильбер де Вуазен предъявляет книге обвинение, согласно которому в ней содержится умысел внушить читателям еретические представления о душе, «сводя природу и свойства духа человеческого к материи и подрывая основы всякой религии и всякой добродетели», и требует публичного сожжения богопротивного произведения рукой палача. 9 июля 1746 г. парламент вынес приговор, который был приведен в исполнение 13 июля на Гревской площади.
Святотатцу, разумеется, не место в гвардии. Более того, Ламетри вынужден покинуть пост инспектора военных лазаретов в Лилле, Брюсселе, Антверпене и Вормсе; ему грозит тюрьма, и он вынужден бежать сначала в Гент, затем в Лейден. Возмущение святош увеличивалось еще и оттого, что книга имела большой успех. Весь ее тираж вскоре был распродан, и потребовалось новое издание. Но в печати ни один голос, хотя бы отчасти поддерживающий автора, не прозвучал. Зато одно за другим стали публиковаться выступления против книги и ее автора. Аббат Ф. Тандо опровергает ее в брошюре «Письмо г-ну… магистру хирургии относительно естественной истории души, 1745 г.». Яростные нападки на эту «Историю» публикуют периодические издания во Франции и Германии.
Не побуждает ли философа град обрушившихся на него ударов стать осмотрительнее, замолкнуть на время, дать утихнуть поднявшейся шумихе и в следующем произведении изложить идеи, вызывающие такую ярость, уже менее резко, в завуалированной форме? Ничего подобного не происходит. После того как палач публично предал огню книгу, ее автор с прежней энергией продолжает обличать врачей-дельцов. В 1746–1747 гг. выходят сатира «Политика врача Макиавелли, или Путь к успеху, открытый перед врачами» и трехактная комедия «Отомщенный факультет». Но наиболее примечательно то, что в разгар кампании, развернутой против него мракобесами, Ламетри издает книгу «Человек-машина», которая, хотя и помечена 1748 годом, фактически поступила в продажу в августе 1747 г. В этой книге Ламетри еще смелее и решительнее развивает идеи, выдвинутые им в первом философском труде. И эту книгу опубликовал человек, находившийся в положении затравленного зверя.
Анонимность издания отнюдь не спасала автора от разоблачения, и Ламетри понимал, конечно, размеры опасности, какой он себя подвергал. Еще за несколько месяцев до издания «Человека-машины» он в поисках убежища от грозящих ему преследований обращается к Мопертюи, который, как и Ламетри, был уроженцем Сен-Мало. Но они были не только земляками. Деистические взгляды сочетались у Мопертюи со стремлением объяснять природу из нее самой, а психические явления — из свойств материи. Отсюда споры Мопертюи с немецкими лейбницианцами и вольфианцами. Это сближало Ламетри с ученым, который был тогда президентом Прусской академии наук и пользовался большой благосклонностью Фридриха II, афишировавшего свое покровительство писателям, ученым, философам, которых преследовали попы. Мопертюи был не только идейно близок Ламетри, он был его другом. И своей первой медицинской работе, и своему первому философскому труду Ламетри предпослал посвящения «своему другу» Мопертюи. А последний в предисловии к «Физической диссертации относительно белого негра» (1744) — первому наброску «Физической Венеры» — писал: «Когда мои соображения были изложены на латыни, один молодой доктор медицины, заставивший меня дать ему обещание, что я никогда не назову его имени, согласился их перевести». Доктором этим, по всей видимости, был Ламетри, сотрудничество которого с Мопертюи не сводилось к переводу; чтобы создать труд по эмбриологии («Физическую Венеру»), математику Мопертюи была очень полезна помощь ученого-врача (см. 63, 26). Получив сигнал бедствия,
Мопертюи поспешил на помощь другу: он сообщил королю о преследованиях, которым подвергся Ламетри, и взял на себя поручение пригласить философа-изгнанника в Берлин, где ему обещали возможность отстаивать свои убеждения. Дальнейшие события показали, насколько своевременно обратился философ к своему высокопоставленному земляку.