–Три-четыре метра в длину, – шёпотом оценили из несчастного змеиного отдела.
Три-четыре метра, это, конечно, страшно и для обычной змеи. При запечатлённой же на камере толщине спины – это и вовсе ужас.
Головы змеи, впрочем, в этот момент на камеру не попало, так что до этих пор можно было просто предположить, что в дом пробралась обыкновенная ползучая дрянь.
Но скрылся из поля зрения хвост – гадина заползла под кровать, несколько раз шелохнулась, будто под ветром, простыня, свисавшая до самого пола. Простынка-простынка, тонкая, наверняка чистая, выстиранная и может быть, выглаженная любящей матерью для своего ребёнка, и скрывавшая сейчас за своей тонкостью отвратительное существо.
–Ой-йо…– кто-то из птичьего отдела не сдержал чувств, когда существо появилось снова. Оно приподнялось с другой стороны кровати, и на этот раз камера выхватила – голова! Человеческая голова!
Действительно. Голова. Самая обыкновенная женская голова, тонкие черты лица, маленький нос, тонкие губы…
Шефу почему-то подумалось в отвращении, что губы должны быть кровавыми. Камера этого не могла передать, но и увиденного ему хватило для того, чтобы омерзение снова прохватило его и отозвалось где-то в сердце уколом ужаса.
Голова с золотистыми волосами, мягко свитыми в кольца, качнулась, а затем склонила неестественно (хотя, о какой естественности тут шла речь?) над спящим ребёнком.
–Ой, мама…– пропищали из угла травников.
Голова снова приподнялась, а затем…
–Стоп! Стоп! – Альбер из числа полевых сотрудников, призванных для выездов, выслеживания и захвата фантастических существ, даже вскочил в возбуждении. – Видите?! Что она делает?
Ламия-неламия вытягивала губы трубочкой. Свистела?
–Сядьте, бога ради! – множество рук усадили нетерпеливого Альбера на место.
Впрочем, большая часть сотрудников тотчас об этом пожалела. Потому что пока Альбер скакал перед экраном, он его хотя бы закрывал, а без него все имели возможность увидеть, как ребёнок, тонко дрогнув во сне, вдруг зашевелился, сел, потирая глаза. А затем увидел кто его навестил. Но было уже поздно. Мощные змеиные кольца рванули к нему, сдавили, не давая и вздохнуть, вскрикнуть, придавили к постели, а женская голова, покоящаяся на змеином теле, склонившись, открыла рот, демонстрируя уродливый раздвоенный язык и острые змеиные клыки и…
Чьи-то желудки не выдержали. кто-то опрометью метнулся из зала заседания в туалет. Снести увиденное было не всем под силу. А на записи эта тварь, не зная, что за ней уже после всего будут наблюдать, спокойно и быстро отъедала лицо несчастному ребёнку. Вначале он дёргался, слабо бился, пытаясь сбросить с себя неведомую и страшную силу, но потом затих.
Запись кончилась тем, что существо, закончив трапезу, нырнуло на пол, и исчезло, выскользнуло прочь…
Шеф молча налил себе воды, залпом выпил. Тяжело дыша, спросил:
–Какие у вас есть мысли?
Мыслей было немного. И они как-то сообщались между всеми сотрудниками: часть из них думала об увиденном весьма в нецензурной форме, ещё часть думала об увольнении (мысль была сиюминутной, но она была), а конструктивно в такой ситуации размышлять было крайне сложно.
Альбер, однако, поднялся.
–Я думаю, нам надо сосредоточиться не на вопросах о том, что это такое, а на том, что нам с этим делать. Во-первых, я не могу понять – по какому принципу она…оно? Выбирает жертв.
–Все жертвы не старше десяти лет, самой младшей пять. Есть и мальчики, и девочки, – ещё один полевик –Рэндольф твёрдой рукой отодвинул Шефа в сторону с его креслом и принялся изучать бумаги. – Двое мексиканцы, одна испанка, англичанин…короче, существо явно не националист.
Шутка прошла мимо.
–Так как эта тварь выбирает жертв? – повторил Альбер. – Всё произошло в пределах одного городка.
–По крайней мере, она не летает! – Рэндольфу было не по себе, и он пытался скрыть это за неуместными замечаниями.