Немного надо рассказать об нашем укреплении, не знаю, как бы его правильно назвать? — по сути, эдакий взводный опорный пункт. Один мощный блиндаж, трехлучевой звездой ходы к трем позициям для пулемета, и зигзаги окопов, даже без ячеек. Недалеко от блиндажа — позиция пулеметная для кругового обстрела. Вроде как под зенитки делают. А остальные три — просто с глубокой амбразурой, поверху прикрытой каменной плитой. Козырьков даже нету — не успели. С одной такой позиции во фланг нам и лупил пулемет, успокоенный разведчиками — он и сейчас там стоит, вроде как неисправен. Охота глянуть, спросить что ли после еды? Другую позицию, что выходила к нашим тылам теперь — мы разорили, сделав там 'парадный вход' — прорыли, ругаясь, в каменистой почве хорошую траншею.
По всему выходило — враг эту позицию строить начал совсем недавно, и было тут немного народу, хотя и при пулемете. Почему так — ну, наверное, потому, что никакого хода перекрытого, да и вообще никакого, к основным укреплениям или к форпосту, что мы взяли, не было, не успели прорыть. И подкрепления любые пришлось бы сюда гнать по чистому полю. То есть — раскрыли бы всю маскировку — а маскировка была неплохая, раз разведка эту точку прошляпила. С фронта‑то практически и не видать ничего, просто торчит скала размером с колхозный коровник, эдаким уступом из склона. Даже когда пулемет открыл огонь, и то решили, что это в скале каземат вырублен, не пытались даже гранатами или шрапнелью бить.
Пока выпал небольшой отдых — работа прекращена, на сегодня все, похоже, а еду еще не притащили, хотя и отправили легкораненых уже минут двадцать как — присел рядом со всеми, помалу завязались разговоры. Все об одном — об том, что впереди ждет и предстоит. Варс отдыхал рядом, ухо кормил, но не вмешивался, и не препятствовал, а потом и включился в разговор тоже.
… — А что, братцы, много об тех укреплениях известно?
— Да как сказать… Тут кое‑кто служил раньше, ну и рассказывали… всякое…
— Ну?
- Что ну?
— Не томи, не с девками заигрываешь! Давай, рассказывай, чего там трепали?
— Тут ведь что вышло — как наш Орбе… кхм… князь валашский, значит, Свирре прибрал, так тут же приказали перестраивать укрепления. Они мощные, сколькими годами создавались, сил и денег вбухано — страсть сколько. Но — против него. То бишь, против Валаша, в ту сторону.
— Так погоди‑ка… это что же? То, что мы сейчас взяли — это не передовое, а последняя линия обороны была? Так оно что ли выходит?
— Отож. В самую мякотку, паря. И все эти укрепления — не годились, чтобы одерживать врага, из Свирре на Валаш идущего. Да и кто бы пошел‑то? Свиррцам не до Валаша, им реку держать, да чтоб Валаш к ним не сунулся…
— Так а чего ж такого? Крепость — она и есть крепость, с какого боку не пойди?….
— А вот и нет, братец. Местность тут — сам видишь. Нет тут нужды в том, чтобы держать круговую оборону. Не та местность. Если враг прошел где‑то еще — то уже и толку нет держать долго. Значит, уже разгром идет, не до перевалов. А так просто обойти — нельзя.
— Ну, ты вон ихних егерей видел? А наши… ну, баронские, они чего — хуже что ли станут?
— Одиночки пролезть могут, караванными тропами разбойные группы, пластуны, какие… А даже взвод провести со снабжением — уже попробуй‑ка. Не говоря роту.
— И мало того — от таких — такое же и помогает — патрули, вроде тех троих егерей пограничных, что мы у моста грохнули — они вполне могут устроить горе всяким пластунам. Да так, что втроем и взвод удержат — да и то сказать, кабы мы к мосту опоздали на пять минут, то и не прошли бы. А хоть и прошли — сколько потеряли. А коли б они оборудоваться успели бы? А ведь там еще предгорье, ерунда совсем…