Сад Другого напоминает о розарии, в котором мы видим Первого Доктора, Хартнелла в «Трех Докторах» и Харндалла в «Пяти Докторах»[5]. Он также появляется как воображаемый сад Доктора в «Auld Mortality»[6]. Согласно «Cat's Cradle: Time's Crucible»[7], древние галлифрейцы были телепатами. В их головах шла бесконечная беседа, отражающая настроение и мнение общества. Слегка напоминает нынешний чат. Ко времени Доктора эта способность уменьшилась, являясь лишь крошечным остатком былых времен, но всё ещё существует в пределах семей.
Предполагается, что между Доктором и Сьюзен, существовала некая телепатическая связь. Кузина Доктора Инносет смогла развить эту способность. Дом также находится в телепатическом согласии с домоправительницей. И, конечно, есть телепатическая связь с ТАРДИС. Бен Ааронович и Эндрю Картмел особенно гордились Рукой Омеги, потому что она была старой, изношенной и правдоподобной. Непохожей на блестящий материал большей части телевизионной научной фантастики.
«Восьмой человек связан» впервые появилась в «Christmas on a Rational Planet»[8] Лоуренса Майлза. Это — игра студентов Галлифрея, в которой они предвидят свои возможные будущие жизни. Стих в голове Криса, кажется, перечисляет жизни Доктора до нынешней. Доктор не мог видеть дальше своего седьмого воплощения, и будущее волновало его…
Сцена с Барсуком — что-то вроде начальной информации, чтобы показать местоположение и семью. Но это также напоминает о волшебных годах детства в классических детских книгах. Начало Большого Приключения. Это — К.С. Льюис и Артур Рэнсом. Все эти старые здания, и классные комнаты, и солнечный свет. Мне казалось, это подходит под описание детства Доктора. Даже если он выглядит двадцатилетним. Барсук, по существу, первый спутник Доктора. Когда мы нуждались в визуальном оформлении для обложки книги, я попросил Майка Такера придумать дизайн. Майк — Боже, благослови его — появился на моём пороге с макетом из пластилина — с витыми рогами, опущенным взглядом и всем прочим. Его дизайн слегка отличался от оригинального, но Дэрил Джойс для замечательных иллюстраций вернулся к оригиналу. Зигзагообразный мех барсука сделан из меха, который носят отшельники в «The Invasion of Time»[9].
ГЛАВА 1. Кубический Париж
— Засекреченное послание службы безопасности, сэр, — объявил молодой капитан охраны канцлера[10], и вручил контейнер.
Главный секретарь Хофвинтер, ветеран, проработавший около девятисот девяноста шести лет в пространственно-временном бюро доступа[11], генерации и регенерации, зарегистрировал поставку в журнале. Контейнер загудел и раскрылся как чёрный цветок, позволяя извлечь кристалл с данными из его сердцевины.
Он взвесил устройство в руке и дыхнул на поверхность.
— Засекречено, — заметил он. Капитан в великолепной красно — белой униформе не шелохнулся.
— Спасибо, эээ…
— Джомдек, сэр.
— Да, спасибо, капитан Джомдек. Ответа не будет.
— Кастелян приказал ждать, пока информация не будет полностью передана, сэр.
— А? Интересно, почему. Всё будет доставлено. Вам вряд ли стоит ждать результата.
— Хорошая идея, сэр.
— О, всё ясно.
Старый секретарь подошел к окну, выходящему на здание Капитолия. Во внутреннем дворе несколько отрядов охраны усердно работали над парадной строевой подготовкой. Что весьма неожиданно.
— Они заставляют всех напряжённо трудиться, — сказал он. — Должно быть, чего-то ждут.
Не обращая внимания на капитана, Хофвинтер установил кристаллический куб на панель передатчика. Объект тут же стал излучать зелёный свет.
Он ждал нужного кода.
* * *
Кто-то преследовал Дороти. Она не замечала никого подозрительного среди покупателей в проходах продуктового отдела «Маркс и Спенсер», но он был там. Она инстинктивно чувствовала его. Знала, что он наблюдает за нею. Дороти подумала «он», но это могли оказаться и «она», и даже «оно».
Она встала в очередь к кассе и впилась взглядом в толстую парижанку, которая тщательно исследовала содержимое корзины. Камера видеонаблюдения на потолке повернулась, указывая прямо на неё.
Слишком очевидно. Такого не могло быть.
Она начала перебирать франки в своем бумажнике, удостоверяясь, что они — нужного года выпуска. То же самое предчувствие появлялось за два дня до этого — в кафе «Момус» в Латинском квартале. Был сочельник за столетие до этого, и она находилась там с друзьями. Как только принесли пирожные с заварным кремом (её любимые), она почувствовала слежку. Звук и освещение кафе, казалось, потускнели, когда она повернулась, чтобы отыскать наблюдателя.
Возможно, за одним из столиков, среди шумных денди из жокей-клуба или слишком ярко одетых танцовщиц, только что пришедших из оперного балета. Он мог быть кем угодно среди беспорядочно движущейся толпы за окнами. Она едва заметила проходящий мимо духовой оркестр. Она смотрела, как падает снег в свете газовых ламп.
Тогда её мысли исчезли вместе с вином под внимательным взглядом монсеньора Сера.
Но теперь это чувство возникло снова. Спустя более, чем столетие, теплым июньским утром в парижском универмаге.
Очередь двигалась медленно, поэтому она попыталась думать о других вещах. В последнее время она часто вспоминала Доктора. Она не видела его больше года, и было забавно представить его в продуктовом отделе — к примеру, таком, как этот. Она решила, что он бы вскоре заскучал, рассматривая бесчисленное количество еды, и принялся бы жонглировать авокадо. Она и не предполагала, что Макиавелли может понравиться шоппинг…
Она подошла к кассе, оплатила покупку, и вышла из магазина. Но на улице она продолжала чувствовать слежку. У него либо имелось устройство для перемещения во времени, либо оно прибыло вместе с ней.
Воспоминание о том путешествии во времени все изменило. Внезапно «он» превратился в «оно». Она быстро зашагала назад к Рю Массен и свернула в проулок.
— Чёрт! — Высокий жандарм на велосипеде приближался к ней. В 2001-м году её мотоцикл не выглядел столь высокотехнологичным, как в более ранние годы, но всё ещё мог привлечь внимание. Почему она припарковалась в переулке? Она надеялась, что доберётся прежде, чем он поднимет тревогу, и половина Парижа прибудет, чтобы вытаращить глаза от удивления.
Он присел, чтобы внимательней изучить устройство, помогающее передвижению во времени — чёрный ящик с надписью «Осторожно» на множестве языков. Коробка начала сердито жужжать.
Дороти вытащила заколку из волос и встряхнула их. Затем подняла свои пакеты «Маркс и Спенсер» и, пошатываясь, стала приближаться к нему.
— Ой, мистер, — закричала она, с нарочито преувеличенным перивальским акцентом. — Помогите мне. Эти два типа просто подскочили ко мне и стянули чёртов кошелек. Что мне теперь делать?
Жандарм посмотрел на неё, скользнув взглядом по кожаному чёрному комбинезону и лёгкой кремовой блузке.
— Ну, давайте же. Помогите мне. — Затем она добавила на французском. — Вы говорите по-английски?
Он оставался невозмутим. Возможно, он видел её прибытие.
— Cette moto, madame? (Даже не мадемуазель!) Elle est tris sophistique pour une Lambretta, n'est ce pas? — Он указал на цифры спидометра. — Qui est Monsieur Schwarzenegger? Dans la sacoche? Avez-vous un permis de conduire?[12]
Это, должно быть, шутка, подумала она. Как же мне сбежать? Теперь он следил и за её пакетами.
— Смотрите, — сказала она, высыпая содержимое на землю. — Вуаля. Это — еда и напитки, понятно? Rien du crack. Rien de la contrabande[13].
Он схватил её за руку. Она гневно высвободила её ударом, который должен был повалить его наземь. Вместо этого он просто сильнее заломил ей руку за спину и сбил с ног.