— Так, вам придется выйти с моей стороны, потому что полиция должна будет составить протокол, и машину я пока оставлю на месте, — сказал Вагнер, расстегивая одновременно два ремня — мой и свой. — Вы понимаете, что произошло?
Люди впереди нас все стояли и пялились наверх. И, кажется, я начинала понимать.
Вагнер выбрался из машины первым. Я — следом, уцепившись для надежности за дверь, чтобы удержаться на ногах на скользком, как стекло, тротуаре. Дорога уже была перекрыта полицейскими машинами, тот парень, что нас подрезал, выбрался из своего автомобиля, приложившегося аккурат в фонарный столб, и теперь бестолково бегал вокруг него, не замечая текущей по лицу крови. Еще две машины закрутило, и они замерли недалеко от нас.
Я увидела лежащие на асфальте с той стороны дороги тела и отвернулась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
А потом все-таки посмотрела вверх.
Шестеро детей висели в воздухе на высоте второго этажа, махая руками и ногами, как сумасшедшие. Кто-то, помладше, ревел и звал маму, те, что постарше, пытались их утешить и просили их опустить.
— Это сделали вы, — сказал Вагнер позади меня. — Теперь вам нужно отпустить их. Фаина, давайте. Опасность миновала.
— Я… у меня плохо с телекинезом.
Я запаниковала, когда поняла, что при падении с такой высоты дети могут расшибиться. Я валяла шкафы и швыряла машины в реку, но это были живые люди, и толпа, похоже, уже поняла, кто виновник происходящего, потому что нас с Вагнером стали прижимать к машине и друг к другу просто с устрашающим напором.
— Денис Вагнер? — О Боже, только не это. — Канал «Миг», Алина Федорова. Не дадите короткое ин...
— Нет, — отрезал он, даже не дослушав... но ее, похоже, это не смутило.
— Обладатель телекинеза — ваша студентка? Знакомая? Вы встречаетесь? Как давно вы вместе? Вы не могли бы назвать ее имя?
Один из микрофонов ткнулся мне в лицо, и я едва не подпрыгнула на месте, когда следом за микрофоном прямо перед моим носом появилось улыбающееся лицо девушки-журналистки.
— Алина Федорова, канал «Миг». Вы телекинетик? Как вас зовут? Что вас связывает с Денисом Вагнером? Вы готовы ответить на несколько вопросов?
— Так, хватит. — Вагнер взял меня за плечи и отодвинул в сторону так легко, словно воспользовался телекинезом. Я же будто остолбенела от напора вопросов и улыбок. — Это моя студентка. Ее имя — Фаина Голуб. А теперь отойдите и позвольте ей опустить этих детей на землю. Немедленно.
Еще немного, и я бы поверила, что Вагнер владеет способностью к внушению. Девушка отступила в сторону так резво, словно просто не могла ослушаться.
А потом он обернулся ко мне и заговорил так, словно мы были одни. Глядя так, как обычно смотрят телепаты при направленном воздействии: четко в глаза, чтобы сузить каналы восприятия до двух, в идеале — до одного, мысленного. Чтобы до меня точно дошло то, что он хочет мне сказать:
— Фаина, медленно и спокойно опускайте людей на землю. Не торопитесь. Вы спасли их, они живы, все хорошо. Опускайте.
Но я не могу! Я или зашвырну детей куда-нибудь на крышу, или просто выпущу из захвата, и они попадают на землю, ломая себе руки и ноги. Боже, разве нельзя вызвать кого-то другого, чтобы мне помочь, почему я, почему я?
— Смотрите на меня, Голуб, хватит паниковать. — Я покорно уставилась на него. Вагнер не отрывал взгляда от моего лица, голос его звучал все монотоннее. — Слушайте, что я вам говорю. Представьте, что ваш телекинез — это кран с водой. Закройте его, но не рывком, а очень медленно и спокойно. Медленно. И спокойно.
Я не прерывала его, понимая, что он делает то же, что делает любой психопрактик с клиентом, на которого намерен осуществлять воздействие. Вагнер создавал между нами раппорт — единство, позволяющее двум участникам психопрактического процесса взаимодействовать на уровне глубокого доверия. Ему было легко это сделать. Импринтинг, чтоб его. Запечатление. Я и так доверяла ему.
Мое дыхание стало реже. Паника перестала сжимать грудь, страх отхлынул, и стало намного спокойнее. Вагнер не смог бы мне помочь ни одной из своих способностей, но я смотрела на него и верила, что все будет хорошо, и я смогу.