— На выходных точно расскажу. Если решится — пойдем в какой-нибудь ночной клуб. За мой счет. — Вздохнула. — Не смотрела, Кать, духу не хватает.
Она нажала на кнопку проигрывателя и повернулась ко мне.
— Ну, сейчас посмотрим.
— На перекрестке улиц Семенова и Федорова… — отчетливо донеслось с экрана, и Катя повернула ноутбук ко мне, чтобы я тоже могла это увидеть.
Сюжет об аварии был смонтирован в лучших голливудских традициях. На камерах слежения было видно, как мы вылетели на перекресток, как тот урод в своей «ауди» пронесся мимо, закручиваясь волчком, как сбил пешеходов, уже ступивших на переход на другой стороне улицы… Катюха ахнула, когда белая машина пролетела по тротуару в сторону детей. А потом дети взлетели над дорогой и замерли… и повисли намного выше, чем были, когда я вышла из машины.
— Ой! — пискнула Катя, закрывая лицо руками, когда с высоты пятого этажа вся эта шестерка ринулась вниз… и замерла в момент, который я помнила очень точно.
«Стоп, немедленно».
— Кать. Кать, никто не умер, все хорошо, — сказала я, и она осторожно разжала пальцы и посмотрела на экран сквозь них.
— Зато у одного психосенсора сейчас чуть не случился инфаркт.
Камера переместилась на нас, и внутри меня все сжалось. На экране я выглядела килограммов на десять тяжелее и казалась какой-то растрепанной и испуганной рядом с невозмутимым как скала Вагнером. Волосы торчали в разные стороны, пальто на спине было таким грязным, словно из медцентра меня тащили волоком. Какой кошмар.
— Как утверждают источники в ТюмПУ, где учится вышеупомянутый кинетик-психопрактик, помимо телекинеза Фаина Голуб обладает еще и телепатией. — Голос Федоровой буквально бил меня по ушам. — Запомните это лицо. Скромная девушка из аномального города Зеленодольска наверняка еще удивит нас, ведь мы помним, что практически все жители этого города оказались обладателями способностей класса 3 и выше.
Опять Зеленодольск. В России кончились другие города?
— Возможно, перед нами — новый Джек Аткинсон? Кто знает, кто знает, поживем-увидим, — продолжила Федорова. Господи, только этого не хватало. — С вами была Алина Федорова, телеканал «Миг», новости Тюмени.
— Да они заколебали со своей аномалией, — с чувством сказала Катя, закрывая вкладку. — Ни дня без того, чтобы пнуть Зеленодольск. Там уже и не осталось никого со способностями-то, а все неймется.
Мы с ней вернулись к суши, но мое настроение было испорчено. Вскоре Катя ушла, попрощавшись до завтра, и я легла спать, глядя на экран телефона, на котором не было ни одного пропущенного звонка.
***
Десятого числа я шла в институт с отчаянным желанием стать невидимкой. После ухода Катюхи я пересмотрела видео и расстроилась еще больше. Я выглядела отвратительно. Мне хотелось забиться в угол и не показываться никому лет сто. Я вошла в холл, и взгляды буквально приклеились ко мне, сопровождаемые приглушенными комментариями.
Нет, не сто. Двести, минимум.
— Фаина! — Или триста.
Меня окликнула Света Ласточкина, обладатель парных способностей, модельной фигуры и жгучего желания быть первой во всем. Уж она-то пошла бы на все, чтобы попасть в «Ланиакею». Света бредила ей с последних классов школы, и да, она тоже была из Зеленодольска, правда, уехала в Ноябрьск еще до окончания школы. Мы с Катей с ней не дружили.
К слову, если нас двоих поставить рядом и посмотреть, как мы обе реагируем на Вагнера, со стороны может показаться, что он — ее импринт, а не мой. Света буквально сияла в его присутствии… как и в присутствии всей мужской половины преподавательского состава. С учетом того, что внешностью ее бог не обделил, не было ничего удивительного в том, что добрая часть этой мужской половины начинала сиять в ответ. Вагнер в эту половину, кстати, не входил.
Света транслировала эмоции как маяк в темную ночь. Она шла ко мне — и я сжималась от ощущения неприязни, бьющего от нее волнами.
— Здравствуй, Фаина.
— Здравствуй, — сказала я, отдавая гардеробщице пальто.
— Ты прекрасно выглядела в новостях, — продолжила Света, четко осознавая, что ее эмоции говорят обратное, и что я это чувствую.