Похоже, это был Мартынов. Кристи и Вадим уже неделю как встречались и сегодня впервые появились на людях вместе. Не сказать, чтобы кто-то был в шоке. Вадим не отходил от нее все время, прошедшее с той практики по амнестике, отвешивал комплименты, дарил подарки,— и все это совершенно не скрываясь, отчего половина школы глумилась над ним, а вторая половина завидовала Кристи.
Нестор и Трил уже тоже были здесь, стояли у входа в зал для фуршета, и они, похоже, были так поглощены друг другом, что мне даже стало неудобно их разлучать и спрашивать, не заметили ли они, куда пошла Кристи.
И снова ничего не понимаю. Нестор же запечатлен, почему он позволяет себе флиртовать с другой девушкой? Но все-таки где же…
— Кристи! — Она вихрем пронеслась мимо меня, не обернувшись на оклик Мартынова, который пытался не отставать. — Погоди!
Но она просто заскочила в первое попавшееся такси, и машина рванула с места перед носом ошеломленного и красного от всеобщего внимания Вадика. Я увидела, как он глядит на свои руки… и они даже вроде бы дрожали, но потом толпа заслонила его от меня и унесла прочь.
Я застыла на ступеньках, не зная, что делать, и схватилась за телефон, но Кристи уже не отвечала. Похоже, она и Вадим поссорились, и она поставила телефон на беззвучный режим. Плевать на Чеснокова, фуршет и знакомства, она просто уехала — и дело с концом.
Когда из конференц-зала стали выбираться слегка — и не слегка — ошеломленные увиденным гости, я подошла к Вагнеру и сообщила ему, что Кристи с нами не будет. Но он едва ли обратил внимание на мои объяснения. Оглянулся в сторону конференц-зала, когда кто-то особенно внятно произнес мое имя — «Да-да, Фаина Голубева или как-то так, девочка, которая с амнестиком выступала», — снова посмотрел на меня.
— Вы сегодня со мной, Голуб. От меня ни на шаг.
В зале для фуршета было полно народу. Перечеркнутый глаз в круге подмигнул мне, когда я прошла внутрь, словно напоминая о том, что все способности нужно оставить за порогом. Почти сразу же «свои» потянулись к «своим», вокруг столов стали собираться группки по интересам. Вокруг постоянно кто-то перемещался, обменивался приветствиями, спрашивал о делах. Такое впечатление, что все знали всех.
Я думала, что мы примкнем к «Ланиакее» — остальные-то стояли вместе, но Вагнер, похоже, не собирался ни к кому примыкать. Остановил меня возле одного из столов, снова напомнил, чтобы я от него никуда не уходила.
— У меня нет желания смешиваться с толпой, — сказал, заметив мой вопросительный взгляд. — Да многие и сами предпочли бы сохранить расстояние.
Я не сразу поняла, в чем дело. Но потом до меня дошло.
Мортальные способности. Я заметила, что некоторые гости и их спутники тоже стоят в стороне, и уже скоро, когда они один за другим стали подходить к нам, поняла, что не ошиблась.
От морталов и в самом деле предпочитали держаться на расстоянии. Эти треклятые светила науки поставили их на верхушку психопрактической цепи, сделав чем-то вроде смертоносных божеств... и лишив человеческого настолько, что многие воспринимали Вагнера и остальных как крутой экспонат в музее, экзотического опасного зверя, к которому на всякий случай лучше вообще не приближаться.
Все то, о чем мне говорил Владимир Васильевич. Боевая единица.
Я так разозлилась из-за этого, что даже забыла об обидной фанатке Фаине Голуб. Пока Вагнер разговаривал с подошедшим Вельским о каком-то обусловленном способностями феномене, я отвернулась и залпом осушила бокал шампанского, чтобы хоть как-то успокоиться и взять себя в руки.
Стало чуть лучше, а если учесть, что у меня во рту с утра и росинки маковой не было — так вообще хорошо.
Спустя несколько минут Вельский, гораздо более воодушевленный, чем на самой конференции, уже произносил в кругу учеников и коллег какую-то речь во славу психологии, и мне бы стоило послушать, но бокал шампанского уже оказал свое пагубное действие, и удержаться я не смогла:
— Они постоянно на вас пялятся.
— И на вас теперь тоже, — сказал Вагнер, даже не повернув головы. — И будут весь вечер, так что не обращайте внимания. Хотите подойти и послушать, что говорит Вельский?