Кстати, Ахметшин и Мухаметшин — или Раф-4, как их называли за сдвоенные способности, у нас на курсе как раз таки и считались самыми вероятными кандидатами в «Ланиакею». Не я. И все же именно во мне Вагнер, как он сказал, разглядел потенциал.
— Ну, подумаешь, не возьмут тебя, но хотя бы будешь знать, что не подходишь. Узнаешь, так сказать, свой предел.
Да уж, моя Галюня умела утешить. Я ей так и сказала.
Она хихикнула:
— Фай, ты хочешь, чтобы я тебе сказала, что ты точно пройдешь? Я этого не знаю. Да даже сам Вагнер этого не знает, ведь не стал же он давать тебе прогноз. Не накручивай себя, ты вечно переживаешь из-за того, что нельзя изменить. Позвони завтра обязательно.
Да, моя младшая сестра была рассудительнее меня.
Для того и предназначалась глубокая психоскопия — выявление границы способностей, особенностей личности, которые позволят предположить, есть ли у способностей потенциал, возможно ли будет развить их до предела в конкретно взятом индивиде, не опасаясь, что он сойдет с ума и начнет вредить этими способностями себе и другим.
Такие случаи уже были.
Десять лет назад, когда психопрактиков только открыли, никто не думал о каких-то там ограничениях. Телепат? О, круто, давай в полицию, читать мысли нарушителей. Суггестия? Класс, будешь в магазине внушать клиентам, что они хотят купить наш товар. Предвидишь будущее? Да тебя с руками оторвут в букмекерских конторах.
А уж морталов, обладателей смертельных способностей, и блокираторов-антиперцепторов (прим. — «перцепция» — восприятие, антиперцепция — антивосприятие) сразу заграбастала нацбезопасность. Их стали натаскивать как собак, на единичную цель, на группу, на толпу… пока однажды американские морталы Джонни Чу и Сэнди Ларг не положили сотню человек в Японии во время большого землетрясения (прим. — речь идет о землетрясении в Японии 11 марта 2011 года магнитудой 9-9,1 балла, называемое также Великое восточно-японское землетрясение. Одно из самых сильных в мировой истории). Испугались, ну и…
Это был первый случай, но, естественно, не последний. Со временем стало понятно, что далеко не каждому обладателю даже самой сильной способности можно эту способность доверить. И далеко не каждого телепата надо учить передавать мысли, ведь кто знает, что придет ему в голову.
Нас попытались как-то систематизировать учесть и, по возможности, обезопасить. Сейчас, когда у каждого психопрактика есть паспорт, в котором указан шифр способности и класс, когда обладатели способностей четвертой категории и выше должны перемещаться по стране только по согласованию с контролирующими органами — и упаси бог не оповестить о своем приезде и отъезде из субъекта Федерации в трехдневный срок! — проблема была частично решена.
Ну и те самые запрет на использование и блокировка способностей в местах массового скопления детей и психопрактиков. Для блокираторов и психодиагностиков, чувствующих применение способности, всегда была работа. Частицы-волны, излучаемые клетками Телле, нельзя было подавить механически. Только вживую.
Может, Вагнер разглядел во мне нового блокиратора? Я ничего такого в себе не замечала, но чем черт не шутит.
Всю ночь с шестого на седьмое шел снег с дождем, и к утру на дорогах был сильнейший гололед. Вагнер сказал, приедет к семи, и я уже без десяти вышла из квартиры, перебирая в уме, все ли взяла. Паспорт, паспорт психопрактика, медицинский полис, сменная обувь, студенческий билет, заполненное согласие…
Белая иномарка, «инфинити» — ну конечно же, я знала, какая у него машина. Кто не знал? — уже стояла у подъезда. Я очень медленно закрыла дверь, сделала шаг вперед и вцепилась в перила лестницы, чтобы не скатиться с нее кувырком. Так и без каблуков недолго остаться.
Я услышала, как поехало вниз оконное стекло.
— Голуб. Доброе утро.
— Доброе утро, — буркнула я, не поднимая глаз от ледяного катка под ногами и вцепившись в перила второй рукой. Спускаться пришлось боком. Какая тут грациозность? Я серьезно боялась сломать шею.
— Я бы вышел и помог вам, но если мы оба сломаем ноги, машину вести будет некому.
Он еще и иронизирует! Я уже вспотела в своем пальто, а идти еще целых две ступеньки. Наконец я поставила ногу на последнюю ступеньку и протянула руку к двери машины. Еще минутка борьбы за равновесие — и вот я в салоне.