- О, это удивительная вещь, скажу я вам! - Джексон вдруг ожил, решительно отбросив эскиз, который секунду назад его занимал, и в чем он уже, казалось бы, начал находить логичные взаимосвязи, стал расхаживать по комнате, ведя себя, словно ученый на грани важного открытия, которому остается совсем немного до научного прорыва. - Обыденная интуиция, если ее препарировать, это есть тонкая связь всего со всем. Она уже существует, и мы все в ней участвуем. Скажу более, - он остановился и многозначительно поднял палец вверх, придав важности последующей мысли и дополнительно понизив тон голоса — мы крепко связаны энергетически и с тем кирпичом, который грозится на нас упасть, и с тем станком, который под нашим умелым и опытным руководством, обрабатывает деталь. И даже та молния, которая вдруг решила ударить в землю именно в этом месте и именно в это время — она тоже энергетически связана с нами. Мы, возможно, ее сами и притянули. Вся идея заключается в том, что энергетическое поле едино, и все в нем сосуществует. Получается, что мы состоим из одного и того же вещества, что и, например эта банка краски. - Он поднял с пола баночку, не успевшую разлиться, и стал ее вертеть в руках. - И краска в ней, тоже состоит из того же, что и мы. Отсюда, можно сделать вывод, что мы можем чувствовать радость или любовь, опасность, исходящую от объектов или предметов на уровне энергии. А художественная интуиция — это не что иное, как поиск и открытие особенных связей, неуловимых для обывателя, это как раз явление миру таких закономерностей, из которых построена вся вселенная. Художник — это как раз тот, кто на особом уровне пытается разглядеть особенности этого мира, особенные отношения, и постараться максимально передать это открытие людям. К сожалению, самому художнику это всегда дается нелегко, - Джексон, поставил банку на стол, задумчиво уставился на нее, будто выискивая продолжение мысли в ее форме,- мне кажется, что изначально только дети с их чистым и незамутненным разумом, или женщины с их природной мудростью могут видеть и слышать и чувствовать, все эти дуновения энергетических ветров и их взаимосплетения. Не зря говорят, что детская открытость и женская интуиция — это великое человеческое чудо. Что вы об этом думаете, дружище?
Артур внимательно слушал, голова его мерно покачивалась, в согласии с доводами, глаза при этом исследовали пустой холст, установленный на мольберте. Не замечая того, он покусывал уголки губ, будто силился прожевать слова, которые исходили от Джексона.
- Мне сложно, это понять, насколько это взаимосвязано, и то, что я неотделим от любого предмета. Честно. Я могу понять отношения людей, привлекательность, родственные души, я понимаю что это. Но остальной неживой мир… Я чувствую, что в этом может быть здравое зерно, и я скорее доверюсь вам, потому что вы художник и у вас свое видение всего, в отличии от клерка, который все свое время проводит то на работе, то с женой, то с друзьями за бокальчиком виски и парой партий в бридж. - Артур, в момент почувствовал себя немного несчастным человеком, описав одним предложением весь свой внешний мир.
- Вы много не замечаете, мой друг, - Джексон подошел к Артуру, и снисходительно положил руку на его плечо, - вы сказали только о тех вещах и событиях, которые происходят в вашей жизни чаще всего, и, скорее всего, имеют один и тот же сценарий, поэтому они легче всего вспоминаются. Но, уверяю вас, даже в одно мгновение происходит столько событий, в голове проносится столько мыслей, что назвать скучной и однообразной жизнь любого человека просто недопустимо. Конечно, чтобы все отражать, просто необходимо иметь свободный ум, как раз как у ребенка, который видит то, что другим, увы, уже недоступно, и может со своей детской непосредственностью этим поделиться с окружающими. Он может рисовать вам глубинные слои сущности бытия, открывать секреты познанного им мироздания. Но взрослые чаще всего видят забавные каракули, непонятные символы, говорят штатное «ты молодец», и потом на встречах с другими родителями, представляя друг другу наивную детскую непосредственность, самозабвенно смеются, постепенно переходя к более важным и насущным взрослым проблемам и событиям минувшей недели.
Артур посмотрел на замолчавшего Джексона. В его голове слова друга звучали как наставления старшего брата, или как сержанта в армии. И поскольку собственного мнения на этот счет практически не было, а редкая мысль не выдерживала никакой критики, было решено принять умозаключения Джексона на веру, как они есть.
- А что чувствует художник, который пытается донести идею до зрителя?
- В этом то и суть, что настоящий художник должен быть обыкновенным ребенком! - воскликнул Джексон, в голосе которого звучало торжество. - Только позволив себе, быть свободным, и не нагруженным взрослыми концепциями можно увидеть, как течет чистая энергия, пронизывая все вокруг. Мы пытаемся найти взаимосвязи между цветом и формой, мы ищем отношения звуков и психологических состояний. Радость и страдание — за счет чего они существуют? Боль и … - Джексон запнулся, его глаза тревожно забегали, будто пытались обнаружить нить мысли, которая вдруг оборвалась. - А вы знаете, как изобразить боль, Артур? - резко сменив тон, Джексон устремил свой взор на друга.
- Ну, я не художник, и вряд ли вам изображу боль в рисунке. Но вот если бы я мог, то я бы нарисовал — Артур остановился в поисках подходящего образа, - гм… ну пусть это будет могила отца, возле которой стоит скорбящая дочь с цветами.
Он осторожно посмотрел на мастера, в поисках одобрения. Тот, осмыслив композицию, одобрительно кивнул:
- Неплохо, неплохо. Да вы показали боль. Даже обогатили композицию другими чувствами — здесь есть любовь дочери, выраженная в цветах, и в том, что она вообще посещает могилу отца. Это как раз композиция, явно затрагивающая определенные чувства у зрителя. Здесь невозможно проявить ничто другое. То есть картина нас сразу же готовит к определенному проявлению чувств. А теперь скажите мне, мой друг, что может вызвать в вас вот такой сюжет, - Джексон направился к шкафу с набросками, и начал шумно перебирать наброски. - Да где же он? - раздраженно воскликнул он. Не найдя на полках искомое, он бегло бросил взгляд на неразобранную кучу возле шкафа и принялся ее исследовать. - Ага, вот ты где! - от резкого крика Артур вздрогнул. - Нашел! Дружище, приготовьте свои глаза и чувства! — Джексон решительно двинулся к мольберту и резким движением поставил на него найденный набросок.
Перед Артуром возник белоснежный холст, на котором были нарисованы две линии. Двигаясь вертикально, они танцевали, искривляясь будто змеи появившиеся из кувшина у заклинателя. Казалось бы, именно этот образ, возникший в голове Артура, следовало явить мастеру, но что-то смущало его здесь. Несмотря на то, что пресловутые змеи были нарисованы разным цветом, все равно возникало ощущение, что они должны быть чем-то единым, и какой-то еле заметный, едва уловимый образ существовал на холсте. На что это может быть похоже — он пытался допытаться, и образы, в которых эти линии могли играть ключевую роль или, в крайнем случае хоть что-то значить, обрушились водопадом картинок.