Пришлось действовать в полную силу. Это напоминало работу одного пожарного расчета против объятого пламенем склада ГСМ. Хотя ладно, я, конечно, немного сгущаю. Однако когда хиста во мне осталось меньше половины, стало как-то совсем невесело. К тому моменту рана наконец закрылась, впрочем, до полного выздоровления было еще далеко. «Вирус» пусть и скукожился до размеров молодого шампиньона, но не исчез совсем.
— Короче, у тебя теперь постельный режим, пока полностью не выздоровеешь.
— Матвей, да как же так? — чуть не вскочила на ноги Юния. — Я прекрасс… сно себя чувствую. То есть, уже значительно лучше.
— Я так сказал. В следующий раз пять раз подумаешь, чем наводить марафет. Женщиной она захотела стать.
Проговорил и тут же осекся, увидев выступившие на глазу у Юнии слезы. Вот не знал, что для нее это действительно было важно. Всю дорогу она спокойно принимала себя в образе старенькой горбатой тетеньки. Непонятно, что поменялось?
— Ладно, лежи, отдыхай. Митя!
Черт вылетел из моей комнаты пулей. Складывалось ощущение, что он давно хотел это сделать, но выжидал нужный момент.
— Ну? — задал я единственный вопрос.
— Спит. Надо только тазик подставить, дяденька. Я его таким пьяным первый раз вижу.
— Это потом. Сейчас у нас на повестке дня более серьезные вопросы. Надо этого товарища припрятать.
— А куда? Чего с ним делать?
— Жили бы мы до сих пор в Питере, вопрос был бы риторический. К тому же, топор у нас имеется. Но слава Богу, что мы в Выборге. Поэтому просто утопим.
— Может, в лесочке прикопаем?
Видимо, Митя решил, что непосредственно водным погребением будет заниматься именно он. Поэтому всеми силами пытался откосить.
— Нет, не пойдет. Найдут его. В нем-то промысла не осталось, у нас Юния девушка с хорошим аппетитом.
— Очень сс… смешно.
— А вот артефакты фонят, — продолжил я. — По ним могут найти.
— Что в бою взято, то сс… свято, — не унималась лихо.
— Вот ты вроде мудрая пожилая… в смысле, просто мудрая женщина, а в таком деле не рубишь. Если кто увидит у меня то же кольцо или кинжал, это будет прямым обвинением в убийстве тверского ведуна. Доказывай потом, что ты не верблюд и это он вломился в дом. Следовательно, как бы грустно не было, артефакты утопим с этим товарищем. Пусть их хоть русалки найдут, с них и спрос.
Самое трудное в какой-нибудь деятельности — это начать. Потому что первое действие вроде как считается наиболее важным. По нему будут судить и все такое. Поэтому ты можешь ходить вокруг да около, боясь что-то испортить.
Но забавнее всего, когда горят сроки и ты начинаешь делать это что-то самое от безвыходности, оказывается, что получается вполне ничего. Потому что горшки обжигают как раз не боги.
Учитывая, что у меня в жизни был один сплошной дедлайн, я с подобными формулировками даже не заморачивался. Просто брал и делал. Едва ли будет хорошо, если кто-то обнаружит трупешник тверского ведуна в моем доме. Хватило уже и Соловья-Минина.
Перво-наперво я соорудил рунный камень погребального назначения, взяв за основу один из булыжников на улице. И заодно заглушил машину, чай бензин не казенный. Получилось не сказать чтобы произведение искусства, но вполне ничего. Затем я с помощью Мити и пищевой пленки, примотал рунный камешек к груди мумии. Так сказать, «придавил». Не хотелось бы, чтобы в нашей бухте появилось какое-нибудь жуткое умертвие. Даже если его назовут в мою чести — радости мало. А за сорок дней едва ли пищевая пленка порвется. Мы ее не пожалели.
Следующим этапом стала инвентаризация добра несостоявшегося наемного убийцы. И в этот момент я был готов плакать горючими слезами. Не знаю по какой причине, но Высоковский не стал прятать все богатство на слове, а увешал себя кольцами и амулетами.
У меня даже сложилось ощущение, что если взять и продать все это добро, то можно без всяких напрягов купить несколько пятиэтажек в Выборге. Но я все же решил — ничего от ведуна здесь остаться не должно. Поэтому кольца мы аккуратно сняли — после того как Высоковский внезапно умер с помощью лихо, то внезапно всхуднул. Соответственно, украшения буквально свалились с пальцев — и сложили в один из застегивающихся карманов на его штанах. Амулет, к нашему счастью, тяжелый, спрятали под рубашку, а кинжал засунули между штанами и ремнем, затянув последний.