Первожрец отступил на шаг, затем на второй. Ему определенно не доставляло удовольствия моя придумка. Вся сложность заключалась в том, что я еще сам не знал, что придумал. Действовать, как обычно, приходилось на границе импровизации и психоза.
Однако музыка играла совсем недолго. Разве у меня может быть как-то по-другому? Я почувствовал, что то ли ключ, то ли заклинание, созданное с его помощью, сосет из меня невероятно много промысла. Так много, что еще пара минут заморозки Царя царей — и я сам превращусь в мумию.
Поэтому пришлось скрипнуть зубами и собственноручно разрушить форму. Что интересно, после всех манипуляций держать реликвию стало проще, потому что она будто бы остыла. Пусть и не до конца.
Рехон, который не переставал меня удивлять, все понял без всяких слов. Он заметил, что мне нужна передышка и врубил на полную свой кощеевский дар, начав, как и в прошлый раз, — с травы. Пусть теперь и застывшей в ужасном вечном холоде. И получилось, Царь царей провалился в некую жижу, однако на этом успехи нашего наступления закончились, едва только успев начаться.
Иномирный кощей подобрал окровавленный камень, тот самый, который стал косвенной причиной смерти Агаты, и бросил в противника. На лету круглый булыжник вытянулся и заострился с одной стороны, теперь в прямом смысле напоминая внушительный снаряд. Да еще и ускорился.
Вот только если на мой фокус с ключом Царь царей не смог ничего ответить, то создавалось такое ощущение, что приколы Рехона он уже где-то видел. Снаряд долетел до крона без намека на зависание в воздухе. Однако вторженец лишь выставил перед собой палец, в который и угодил булыжник, после чего камень мелким крошевом осыпался на землю.
Рехон бросился на Царя царей, на ходу выуживая со Слова нож. Тот самый, который захватил еще со Скугги. И тут худощавый старик, в теле которого находился первожрец, неожиданно ловко изогнулся, взвалив на себя Рехона, и в следующее мгновение иномирный кощей уже сделал практически «солнышко». Вот только без качелей и приземлившись на спину. При этом Царь царей не выпустил его, а продолжал держать за руку.
— Лихо! — крикнул я, сам понимая, что эта схватка превращается в избиение младенцев. В роли которых мы и выступали. Но что-то же надо было делать.
Юния, в которой словно что-то изменилось, но я не успевал заметить, что же именно, проворно засверкала рядом с кроном. При этом она не торопилась коснуться его, а будто бы просто отвлекала. Наверное, здесь была определенная доля здравого смысла. В любом случае, вторженец в наш мир отвлекся, а я подскочил к Рехону, одновременно поднимая его и оттаскивая в сторону.
Кощей с отвращением смотрел на собственную руку. И я понимал его, ужаснуться было чему. Конечность до локтя высохла, потемнела и покрылась странными пятнами, отдаленно напоминающими пигментные. Видимо, именно потому и моя умничка-Юния, которая всегда на шаг опережала мои умственные способности, старалась не касаться Царей Царей. И не только потому, что иноземец был противным.
Тот, впрочем, уже выбрался из ловушки-болота Рехона и пытался отбиваться от выпадов лихо, периодически поглядывая в мою сторону. И я четко понимал, что крутая способность Юнии — «поцелуй дементора» — тут не сработает. Потому что таких уродов не целуют и падшие жрицы любви за очень большие деньги.
— Митя, даже не думай! — заорал я, видя, что лесной черт уже сгруппировался для прыжка.
Да что там, если ежовик к тому времени удрал, понимая, что ничем хорошим тут дело не закончится. А вот моя нечисть сумела меня удивить дважды за сегодняшнюю ночь — со стороны леса мелькнуло, возвращаясь, рыжее пятно. Храбрость Гриши была как курс биткоина — никогда не знаешь, когда выстрелит. А еще хуже всего, что бес вообще не сопоставлял мощь противника со своей.
— Это Царь царей, — внезапно сказал Рехон.
Я обалдело поглядел на него, не зная, что и ответить. Нет, хорошо, что кощей такой догадливый. И я даже был бы не против поговорить с ним на эту тему. Однако как бы сказать помягче — момент был выбран невероятно неудачный.
— Никогда прежде он не приходил в наш мир, — продолжал Рехон. — Я хотел сказать, в любой мир.
Ну да, наверное, я сам виноват. Мне почему-то кощей виделся компаньоном, который просто поможет открыть ларь. Никто же не думал, что он вдруг станет полноценным союзником. Общение с рубежниками к подобному меня не готовило. Вот и не рассказывал Рехону ничего лишнего. А если честно, то вообще ничего. Что называется, сходили на двадцатиминутное приключение, чтобы вытащить артефакт из ларя.