Глава 2.
Глава 2
Было слишком твердо, спина нестерпимо ныла, но пошевелиться не удавалось, нет, я даже не пыталась шевелиться. Ровно до тех пор пока что-то не вжало меня в пол с неимоверной силой. Я открыла глаза и задергалась. Пнула что-то мягкое ногой и ударила в воздух рукой.
- Эээ! Спокойнее, спокойнее! Это всего лишь нашатырь!
Голос раздался от одного из размытых силуэтов, стоящих надо мной. Чуть дальше дергался другой такой же силуэт. Он ругался не самыми приличными словами и постоянно то сгибался пополам, то разгибался.
- У вас ничего не болит? – спросил другой, он был заметно тоньше тех двоих.
- Ох, - ответила я, садясь и хватаясь за поясницу. – Легче сказать, что у меня не болит.
- Ха, ну вот и отлично, - меня подхватили под руки и поставили на пол. – После такого падения странно, если бы ничего не болело.
Слишком резко, в глазах снова потемнело, и я схватилась за что-то теплое.
- Вот это я понимаю сочувствие! – фыркнула я, отпихивая спасшую меня руку и пробираясь к подходящему креслу.
За спиной послышался сдавленный смешок.
- Бьешься, значит все нормально, - прокомментировал тот самый голос, который до этого ругал меня на чем свет стоит.
- Осторожнее, садитесь сюда, – я разглядела перед собой паренька, своего первого попутчика.
Он указывал рукой на, вероятно, кресло, но не пытался поддержать меня или подвести к нему поближе. Его глаза горели, словно он был котом, а руки подрагивали.
Я сделала несколько шагов, замечая, как сильно все качается. К горлу подступил ком. Меня и кресло разделяло не больше трех шагов, но когда я делала один, их оставалось столько же. Меня вновь подхватили и усадили на предложенное место.
- Ты, безглазый! - крикнул лесник с топором, - Мог бы и помочь! Что за молодежь пошла, даже женщине помочь уже не может. Отдыхайте леди, это должно быть просто переутомление, Семеныч вас потом назад отвезет, на обратном пути, зато домашним будете рассказывать о своем путешествии. Первый раз в обморок упали?
- Да, то есть нет, то есть да.
Леди, как забавно они меня называют. Интересно, с чего бы это. Хотя не важно. Моя спина погрузилась в мягкое покрытие сидушки и я издала тихий вздох.
Мужчины разошлись по своим местам. Лесник с топором пристроил свое орудие труда между ног железкой вниз, а второй уложил пилу себе на колени. Рядом с ними все так же похрапывал третий пассажир, который, человек-огонек.
Не пошел на свое место только паренек, он дернул русой челкой, когда я на него посмотрела, и отвернул голову в сторону мужчин. Он смотрел туда несколько секунд а затем резко упал на соседнее со мной сиденье и наклонился к самому моем лицу, почти касаясь своим носом моего.
Он пах мукой. Точнее особой посыпкой для выпечки. Ты берешь муку, сахар и сливочное масло, а затем пытаешься их перемешать.
Масло собирается в комок, не хочет мешаться. Ты в пятом классе, вовсе не такая стройная, как вероятно мечтала. Уж точно пропустила последние двадцать уроков физкультуры, а сумки с учебниками к твоей школе всегда привозит папа. Если посмотреть на твои руки, в то самое место, где должны быть бицепсы и дельты, то не заметишь ничего, кроме обильной прослойки трясущегося жира. Он трясется, когда ты пытаешься мешать посыпку. Ты напрягаешь все свои силы, чтобы промять еще один жирный кусочек, который ты только секунду назад достала из морозилки в классе труда, но твоя ложка не способна хоть как-то навредить ему. Она соскальзывает, цепляя муку, и рассыпает ее по твоему лицу. Пушистые комочки лезут в нос и глаза, твоя черная школьная форма, за которую родители отдали так много денег, что купить тебе новое лего уже не хватило, стала белой. Оно безнадежно испорчено. Ты бы, конечно же, сейчас заплакала и убежала в туалет оттирать муку водой. Ты только вслушайся. Оттирать муку водой из-под крана. Но ты так сильно хочешь чихнуть, что слезы наворачиваются вовсе не от обиды за испорченную вещь. Ты чихаешь, и мука из твоей чашки рассыпается по всему кабинету. Все смеются, и ты замечаешь, что форма уже ничего не стоит. Что лего, которое ты хотела с тех пор, как увидела такое у своего одноклассника, ничего не стоит. Вы залазите руками в большой двухкилограммовый пакет и начинаете обсыпать друг друга пока учительница отошла.
Парень пах мукой, его волосы лезли в глаза, хотелось чихнуть, но чихнуть человеку в лицо… Это было бы ужасно. Мы непременно ударились бы лбами. У меня и так болит голова, а еще его лицо было бы все в моей слюне. Фу, отвратительно. Возможно это отучило бы его так близко прислонять свое лицо к чужому, но моя голова запротестовала, поэтому пришлось терпеть, давя внутри желание чихнуть и стараясь не обращать внимание на нестерпимую боль в носу и легких.