— Вы меня на мотоцикле к мосту подбросьте. Там я на свою машину пересяду и обратно. — видя, что мужчина продолжает колебаться, Виктория добавила: — Боюсь заблудиться в ваших переулках, да и быстро надо.
— Помоги, Николай, подвези девушку, — вышла за калитку жена соседа, — а то помрет бабка, не дай бог, грех будет, что отказали.
Сосед жену послушал. И обратно поехал впереди, показывая дорогу.
«Осталась самая малость — доставить бабулю в больницу. — разворачиваясь возле ворот дома Заболотских, Виктория вспомнила слова Димана о том, что ему «на это время не мешало бы выйти из дома», — Да, не очень хорошо будет, если его увидит сосед. Но одна я не справлюсь. Или придется соседа домой спроваживать, или знакомить со своим... братом? А почему бы и нет. Мало ли у девушки может быть братьев».
Сосед был настроен решительно. Оставив мотоцикл возле ворот своего дома, поспешил к Виктории на помощь.
— Смотри, сама бабку не поднимай, тебе ж тяжести нельзя.
«Надо же, помнит. Угораздило же меня пошутить тогда насчет токсикоза. Пошутила называется. Ладно, проехали, как говорится. Дело прошлое. А сейчас придется соседа еще с одним «братом» знакомить. Если он, конечно, не спрятался куда-нибудь в подпол».
Диман не спрятался. Он и Вилли сидели за столом напротив друг друга. В поведении Вилли не было ничего необычного: он молчал, перекатывая из щеки за щеку карамельку. Судя по количеству фантиков — не первую.
Бабка Олеся по-прежнему лежала на кровати и то и дело стонала.
— Это сосед — дядя Коля. — представила мужчину Виктория, — Дядя Коля, познакомьтесь — мой двоюродный брат, — не называя имени, Виктория быстро распорядилась: — перенесем Олесю Артемовну на покрывале. Оно крепкое, выдержит.
«Да, совсем плохо бабушке. Ни разу о Вилли не вспомнила, — подкладывая под голову старушки свернутую куртку, Виктория пристегнула с двух сторон ремни безопасности, — порядок, справлюсь одна».
— Поезжай, я позабочусь о...
— … о Василии Ивановиче.
— О Василии Ивановиче. И ужином покормлю и спать уложу. Звони — держи меня в курсе дел.
Когда бабке Олесю, поставив диагноз, увезли в операционную, Виктория вспомнила, что ни разу не ответила на звонки Натали. Хотя время близилось к полуночи, она взялась за телефон. Молча выслушав упреки, сказала, где находится и по какой причине. Натали, помолчав, сообщила, что готова немедленно приехать и побыть сиделкой.
— Я обязательно позвоню, когда понадобится помощь.
«Помощь Натали может понадобиться, потому что кроме Вилли у бабули никого нет. Его в палату запускать нельзя. Заговорит на немецком и сразу вызовет подозрение. Я не могу — ждет Дмитрий. У нас незаконченное дело. Дело, которое после слов бабки Олеси, кажется, примет новый оборот. Как она сказала? В подвале за шкафом дверь? Да, тайники имеют свойство размножаться».
О двери за шкафом бабка Олеся сообщила в машине. В тот момент, когда Виктория, наклонилась, отстегивая ремни, бабка Олеся, перестав стонать, обхватила ее за шею и прошептала: «Девонька, спустись в подвал. Там за шкапом дверка... Вилли... Помоги Вилли... Прости меня, девонька, коли что не так...»
Обычно, получив информацию к размышлению, мозг начинал активно действовать, сопоставляя полученные данные с уже имеющимися, выдвигать версии и так далее. Но сейчас Виктория устала. Подсунув телефон под сложенную вместо подушки куртку — вдруг срочный звонок — она прикрыла глаза, с благодарностью подумав о заботливом друге Семенове Леониде Михайловиче.
Леонид Михайлович, предупредил, что операция может затянуться.
— А после операции прооперированные находятся в палате реанимации, куда никому кроме медперсонала заходить нельзя.
— Можно я хотя бы дождусь конца операции?
Леонид Михайлович разрешил и предложил Виктории отдохнуть в его кабинете.
— На стеллаже, который слева от двери, стоит термос с чаем, там же на полке лежит хлеб в пакете. В холодильнике есть сыр и колбаса. Жена, отправляя меня на ночное дежурство, всякий раз снабжает провизией в таком количестве, что хватит и мне и «тому парню».
Воспользовавшись любезностью доброго друга, каким стал со времени их знакомства Леонид Михайлович, Виктория с удовольствием выпила чашку чая с бутербродом. Теперь же, устроившись на мягком диване, дала себе команду поспать по мере возможности.