«Вот, что им надо — карты! — Виктория взглянула на проезжающую мимо машину, — быть может, и Андрей эти карты ищет?»
— Хорошо, я так и сделаю.
— Насчет денег, подумай, — продолжила Антонина, — тебе ж ребеночка одной растить.
«Ребеночка! И о ребеночке знает! Все, наверное, знают... Кроме Олега. — наблюдая, как разворачивается и уезжает лексус, Виктория вспомнила слова Антонины насчет Тишковых. Хотела позвонить Борису, но передумала. — Я же рядом с Вавиловкой. Доеду быстрее. — Посмотрев на приборную панель, где светились зеленоватым светом цифры на часах, подсчитала оставшееся до встречи время. — У меня в запасе почти час. Надеюсь, эта злодейка не отправилась к нам в гости прямиком отсюда . Нужно предупредить своих об опасности. Кому лучше позвонить?» Перебрав всех, кто сейчас находился в доме, Виктория остановилась на Димане.
Диман, выслушав торопливый рассказ Виктории, попросил, чтобы она успокоилась.
— Понимаешь, Дима, она часто, очень часто бывала в нашем доме. Она запросто могла оставить взрывное устройство. Под любой кроватью, в любом шкафу, в лаборатории, наконец!
— Женщина-пенсионерка и взрывное устройство? Как-то не вяжется!
— Знаешь, совсем недавно я и сама бы удивилась, но после бабки Олеси, контуженного немца Вилли, Чертова болота и всего остального, — в памяти возникло погруженное во мрак подземелье, — я уже ничему не удивляюсь.
— А ты и правду знаешь, где искать карту?
— Я вообще не знала, что нужно искать именно карту.
— Понятно. Еще вопрос: что твоя тетя Тоня знает обо мне?
— Ничего. Она даже не знает, что ты и Адель, то есть, Даша, сейчас у нас в гостях.
— Что ж, сюрприз будет, — засмеялся Диман.
После разговора с ним, настроение у Виктории улучшилось. Чтобы закрепить позитивный настрой, она даже стала напевать: «Тореадор, смелее в бой!». Остальных слов из арии она никогда не знала, но для куража ей обычно хватало и этих нескольких.
Так в искусственно-приподнятом настроении она подъехала к дому Тишковых. Подъехала еще засветло, но, судя по скоплению на небе туч, стемнеть могло и раньше. «Хорошо если снег. А если дождь? Подморозит — гололеда не миновать. Странно, никто мною не интересуется. Даже Пятнаш не выбежал». На душе снова стало тревожно. Передумав выходить из машины, она взялась за телефон. После того, как ни Александра, ни Борис не ответили — за пистолет и, покинув теплый салон, направилась во двор.
Поднявшись по ступеням крыльца к входной двери и, увидев замок, снова вспомнила про любимые «елки зеленые». Неожиданный шорох за спиной заставил ее вздрогнуть и быстро оглянуться.
— Дымка! Разве можно так людей пугать? Рассказывай, где твои хозяева? — погладила она кошку, спрыгнувшую с навеса над крыльцом на перила. — В дом не пускают? А на улице, между прочим, не лето.
Дымка, мяукнув, прошлась по перилам, спрыгнула на ступеньку и потерлась о ее ноги.
— Знаю я вас, кошек. Умеете на жалость давить. Есть просишь?
Но у Дымки, похоже, не еда была на первом плане. Спустившись с крыльца, она побежала по дорожке, ведущей в огород.
Сжав рукоять пистолета, Виктория тихими шагами двинулась следом за ней — в просвет между кустами смородины.
Мимо чернеющих вскопанной землей грядок, дорожка привела ее прямиком к бане. Увидев, что покосившаяся дверь бани подперта поленом и помня открытую угрозу со стороны Антонины, она остановилась в нерешительности. «Вдруг, эта ненормальная побывала здесь и оставила взрывчатку? И что делать? Не стоять же здесь всю ночь? Попробую еще раз позвонить Борису».
Борис не ответил. Набрав Александру, прислушалась, — вдруг за дверью раздастся сигнал вызова.
— Тишина. Что делать, Дымка? Кого звать на помощь?
Кошка прыгнула на узенькую оконную раму и, вцепившись когтями в истлевшее дерево, снова замяукала.
— Тута мы, тута! — услышала Виктория приглушенный голос, и увидела, как по запотевшему изнутри стеклу кто-то водит ладонью.
Выбив полено, державшее дверь, она крикнула в темноту:
— Выходите, не бойтесь!
Александра и Татьяна, согнувшись, вышли через низкий проем, а когда разогнулись, Виктория чуть не рассмеялась, увидев их лица, измазанные черной копотью.
— Деточка, спаси тебя Господь! — заплакала Антонина, — это я виновата, что в дом их позвала, покормить хотела. А они заладили: где Борис, где Борис. Выспросили, а потом нас в бане закрыли. Да если б не эта... С соседней улицы, да разве ж я стала бы чужих мужиков в дом звать? — растерев копоть и слезы по лицу, Александра всплеснула руками, — так ты одна? А где же Бориска? Лерочка? Татьяна взялась за сердце и осела на землю. Александра переступила порог в обратную строну и вернулась с пузырьком нашатырного спирта.