Проехав освещенный фонарями город, она оказалась на дороге, ведущей в Ястребовку. «Не проехать бы поворот к лечебнице, а то буду блуждать по лесу. — Мелькнула мысль и тут же сменилась другой: — Значит, у настоящего Михаила Апанасенко есть примета — отсутствуют две фаланги на указательном пальце. А с настоящим Михаилом встречался, кто? Борис!»
Не раздумывая, Виктория позвонила Борису и, как говорится, «с ходу с лету» задала вопрос:
— Борь, ну скажи. У доктора Винтер..., — не выговорив фамилию, упростила вопрос: — у доктора, который тебя в Москве смотрел, на левой руке все пальцы были? Да, не молчи, ответь, заметил или нет? Все пальцы?
— Че, не молчи... Я, вроде, не молчу. Он перед тем, как меня осматривать, перчатки натягивал. Ну, я и заметил, что он сначала перстень снял. Я еще подумал, что правильно сделал, потому что камень здоровенный на том перстне был. Зеленый такой..., А на правой — кольцо было. Кольцо не снимал. Я и подумал, что кольцо не снимает, потому что оно гладкое, не зацепится за перчатку.
— Борис! О пальцах!
— Че? Да, не было пальца. Точняк. Ты, вообще, где?
— Боря, тут такое дело... В общем, ты мне здорово помог. Будь на связи. Как договорились.
«У раненого старика с пальцами все в порядке, — перед глазами возникла картина, как Михаил-Гюнтер — двойник настоящего Михаила, поднимает левую руку и показывает место, где вшит чип — между большим и указательным пальцем. — Что ж он так прокололся? Понадеялся, что об этом никто не знает здесь? Хотя, причина не важна. Важно то, что он, фактически, уехал ни с чем, а нужный документ получил настоящий Михаил. Да, уж. Судя по присланному письму, настоящему Михаилу не очень-то нужен этот документ. Ему, допустим, не нужен. А зачем он нужен лже Михаилу? Кто он такой, откуда знает все подробности жизни настоящего Михаила? Даже Натали узнал и назвал по имени? Елки зеленые, одной мне не разобраться».
Вопросов было много. В данный момент адресовать их было некому, а строить догадки не имело смысла.
«Сначала выполню поручение Леонида Михайловича, а уж потом решу, кому какой вопрос задать».
Виктория остановила машину прямо у ворот, но заходить на территорию лечебницы не пришлось — охранник передал ей упакованные в коробку лекарства. Коробка была легкой и, поблагодарив парня, она развернулась, чтобы уйти, как услышала свое имя.
«Вот уж никогда бы не подумала, что понадоблюсь «сестре» Таисии!»
Оглянувшись на охранника, Таисия громко спросила, нет ли у Виктории с собой зарядного устройства.
— Помнится, у нас с тобой были одинаковые телефоны.
— Есть, в сумке, в машине, — не растерявшись, подыграла Виктория, догадавшись, что Таисия хочет ей что-то сообщить, — пойдем, посмотришь, подойдет или нет.
— Точно, как родной. Оставишь на время?
Виктория не могла понять, что происходит. «Ей, что, правда понадобилось зарядить телефон?»
— Завтра утром смена закончится, я тебе привезу, — дружелюбно продолжила Таисия, как будто одалживать друг другу зарядные устройства было для них нормой. — Тебе домой привезти?
«Она точно хочет что-то сообщить!»
— Конечно! — воскликнула Виктория и, записав на обратной стороне чека, найденного в кармане куртки, свой номер, протянула Таисии, предупредив, чтобы та позвонила, перед тем, как ехать.
— Вдруг все-таки отлучусь куда.
Виктория возвращалась в Дуборощинск. Она старалась думать только о дороге и ни о чем больше. Она даже включила радио, прибавила громкость. «Да, елки зеленые! Ничего случайного в этом мире! Даже новости и те о прогрессе в медицине. Конечно, доктор Винтергальтер — светило науки! Что они там говорят? Решил продлить свое пребывание в Москве? Отлично! Как раз для меня новости!»
Новости от Степанова тоже порадовали, но в кавычках: Олесю Заболотскую нельзя было забрать из больницы — ей предстояло удалить дренажную трубочку, а после снять швы. Прочитав на лице Виктории вопрос, Степанов объяснил, что аппендицит у старушки был острым флегмонозным.
— Про Арсения Павловича хотите спросить? Арсений Павлович потерял много крови. Его организму требуется восстановление. Как, впрочем, и вашему. Идите отдыхайте, Виктория... Анатольевна. Дело к ночи, а у меня дежурство.
«Легко сказать: отдыхайте! Тут неизвестно что дома ждет!»
О траншее, прорытой утром поперек дороги, напоминали пласты взломанного асфальта, сложенные грудой прямо на тротуаре. «Все правильно: не одним же водителям страдать. Пусть и пешеходы помучаются». Проехав засыпанную землей траншею, Виктория тут же о ней забыла. Ее мысли переключились на предстоящий разговор с домашними.
«Самое главное — это... А что сейчас самое главное? Для меня. Например? Наверное, отдохнуть, как посоветовал Семенов. Хотелось бы. Да и поесть не мешало бы. Например, котлетку. — вспомнив о еде, почувствовала, как она голодна. — Что ж, пойду сдамся на милость Ульяны Львовны. Порадую ее своим аппетитом».