Диман внес в таблицу имена соседей и поставил вопрос.
— Теперь пиши — Арсений. Вернее, Вавиловы: отец и сын.
Проследив за тем, чтобы на листе появились имена: Арсений и Павел, Виктория продолжила.
— Раненый мужчина, назвавшийся Михаилом Апанасенко, сказал, что его пригласил местный историк Павел Помнящий. Обещал сделать доступ к архивным документам. А сам вместе с сыном уехал. Так вот, никуда они не уезжали! — Виктория сделала многозначительную паузу, — Их похитили!
— Неожиданная версия. Обоснуй.
— Во-первых, исчезли они неожиданно, во-вторых, не отвечали на звонки, а в третьих, Арсений пробирался домой через гараж.
— Хорошо, допустим их похитили. Зачем?
— У Павла Несторовича могли быть карты. Я даже помню, как при мне он доставал из тубуса свернутые листы. Я тогда и подумала, что это точно не чертежи. Считаю, первым делом нужно поговорить с Арсением, а уж потом разбираться дальше.
— Хорошо, с Арсением, как я понял, собираешься поговорить ты. И мы с Дашей не возражаем. У нас есть срочное дело.
По взглядам, которыми обменялись Адель и Диман, Виктория поняла: дело касается их личных отношений.
— Леонид Семенович мне не ответил, но я все равно поеду. Вряд ли Арсения сегодня отпустят домой. Нет, если, конечно, отпустят, я доставлю его к родному порогу. «Или, куда скажет. — эту мысль она озвучивать не стала. — А вдруг он захочет вернуться в то место, откуда приехал?»
Диман предупредил Викторию, чтобы она не забывала о прослушке и, отвечая на телефонные звонки, выходила из машины.
— Теперь не забуду. Еще вопрос: мы в таблицу не занесли лже Михаила и Вилли.
— Мы еще много кого не занесли. Продолжим вечером. Думаю, к тому времени и у тебя, и у нас появится новая информация.
«Много кого не занесли? Это он точно заметил, — повернув ключ зажигания, она по привычке поискала в бардачке перчатки, — Елки зеленые, машина-то чужая! Да когда же наконец этот двигатель прогреется? — застегивая до подбородка молнию на куртке и надевая капюшон, она вспомнила, как Денис поправлял ей шарф. Потянувшаяся вслед за этим воспоминанием ассоциативная ниточка, привела к месту, где это происходило. — Мы были возле лечебницы. Собирались перевезти раненого старика на кордон. Тогда мы думали, что он и есть Михаил — сын дядьки Апанаса. Кто же он на самом деле? По русски говорит так, как будто родился и вырос в России. Только не в Дуборощинске, конечно. Здесь говор другой. А у него ни разу глухое «г» не проскочило. Если брать во внимание долгие годы жизни среди немцев, то тогда... Тогда примешались бы другие интонации. Таисия сообщила о его звонке Улрике — жене настоящего Михаила. Похоже, только она может объяснить, откуда взялся второй Михаил. Значит, нужно выйти с ней на связь, как можно быстрее. Например, поехать в столицу с Борисом. Для этого — срочно собрать документы. Вот как раз с Семеновым и поговорю, чтобы дело ускорил, — из задумчивости Викторию вывел телефонный звонок. Помня предупреждение Димана, она вышла из машины и, отойдя на несколько метров, ответила: — Доброе утро, Леонид Михайлович!»
— Утро? — засмеялся в ответ Семенов, — развеселила, получай бонус!
Известие о том, что Арсения можно забрать из больницы и было своего рода подарком. Уже вернувшись в машину, подумала, что надо было бы сообщить Адель и Диману, но выходить из прогретого салона не хотелось. «Что ж, буду жить с верой в будущее: позвоню из больницы». О своем намерении — сообщить о выписке Арсения, она благополучно забыла. Зато не забыла заехать в аптеку и взять напрокат трость для Арсения — по совету Семенова.
Припарковав машину поближе ко входу, поднялась в отделение. Далее, выполняя указание Ульяны Львовны и Натали, разделила бульон на две порции. Одну — для Олеси Артемовны, а вторую — оставшуюся в термосе, отнесла Арсению. После прошла в кабинет Семенова и изложила просьбу по поводу Бориса. Заручившись обещанием — помочь оформить медицинские документы, задала вопрос не интересовался ли кто Вавиловым и Заболотской. Получив отрицательный ответ, довольная вернулась в палату к Арсению.
— И куда, дорогой родственник, тебя доставить? Домой? В гараж?
Натянуто улыбнувшись, Арсений отрицательно покачал головой.
— Нельзя домой. Ты меня спасла вчера. Спаси и сегодня. — Арсений оглянулся на дверь и шепотом добавил: — Меня и моего отца.
Быстро взвесив ситуацию, а она складывалась следующим образом: предстоящий разговор с Арсением из-за прослушки нельзя было продолжить в машине. Оставаться в палате — тоже было нельзя — требовалось освободить место для больного, об этом предупредила медсестра. «Кабинет!»