— Понимаете, Виктория Анатольевна и вы, господин хороший, не знаю вашего имени отчества, в расшифровке были прописаны маршруты. Например, чтобы попасть в помещение с номером 10, нужно было воспользоваться входом номер, допустим, 14, пройти по ходу с номером, например, 3 и свернуть в нужном месте. Это я просто привел примеры. Сам документ я никогда не видел. Мне о нем рассказал историк-краевед, который занимался изучением подземного лабиринта. К сожалению, этого человека уже нет в живых, а архивы его исчезли.
— Объясните мне, блондинке, для чего все это нужно? Чтобы вырыть подземные ходы, нужно много времени. Для чего все это делалось?
— Делалось все это давно. Первоначально в стратегических целях. В некоторых помещения–темницах, содержали узников. В центре города под землей были продовольственные склады. Город строился сверху, а под ним расширялись и углублялись ходы. Что касается времени, о нем раньше просто не задумывались. Строили и все тут.
Слушая Павла Вавилова и одновременно анализируя, Виктория не сводила глаз с карты. «Цифры, который мы с Дмитрием принимали за инвентарный номер — это номера из потерянного документа! Допустим, Павел Несторович говорит правду. Вот только всю ли? Насколько мне помнится, фотографии подземных ходов имелись в особом отделе. И по указанию свыше после войны входы в были заделаны кирпичной кладкой или просто обвалены».
— Наверное, в каждом старинном городе есть подземные ходы.
— Возможно, но Дуборощинск стоит на особом месте — месте силы.
— И куда вас понесло? — прервал их лже-Михаил, — ближе к теме!
— Подсказали бы к какой теме?
— Красава, не дури. Я же знаю, ты любительница по подземным ходам путешествовать. Вот и проведешь нас в нужное местечко. — он ткнул пальцем в квадратик, и тут же прикрыл его ладонью. — Все понятно?
«Чего уж тут непонятного? Пойди туда — не знаю куда! Надеюсь, помощь подоспеет раньше, чем он загонит меня в подземелье... Надо протянуть время...»
— Дед Ваня, по подземному ходу без веревки и фонаря не пройти. У меня нет ни того, ни другого.
— Не печалься. У нас есть все, да, товарищ Непомнящий?
— Да, — Павел Вавилов вздохнул и отвернулся в сторону.
Виктория поняла свою оплошность. «Как я могла забыть? Арсений же говорил о подготовке!»
— Будем считать, на данный момент товарищ Непомнящий свою часть работы выполнил. Поэтому, как только будет машина, я его отпущу. Вернее, мы отпустим, да, красава? Мы же не оставим больного человека в беде? А пока проверим наше снаряжение.
Свернув карту, он сдвинул ее на край стола. Затем, подойдя к стеллажу снял с него коробку и перенес к столу. Из коробки на свет появились вещи, необходимые для спуска в подземелье. Последними лже-Михаил извлек высокие ботинки.
— Твой размерчик!
— Мой? — Виктория бросила взгляд на Павла Вавилова.
«Значит, заманить меня сюда это часть плана!»
— Классные берцы! Можно примерить?
— Нужно, — ответил лже-Михаил и достал телефон, чтобы ответить на звонок.
— Вот и Пантелеевич прибыл.
Пантелеевич привез двухлитровый термос с чаем и пакет с пирожками.
— Считайте, вам повезло. Моя жена ничего не печет сейчас, потому как перед отъездом все кастрюли да сковородки по узлам рассовала. Соседка Тоня угостила. Но я ей ничего не сказал, — бросил Пантелеевич испуганный взгляд на лже-Михаила, — спасибо только сказал, да и все.
— Пантелеевич, а жена знает, куда вы поехали? Все же ночь на дворе?
— На работу поехал. Я ж сторожем на стоянке работаю. Не помнишь разве?
— Помню, — торопливо ответила Виктория и, опасаясь, что старик начнет спрашивать о Дмитрии, перевела разговор на другую тему, стала нахваливать пирожки.
— А вы, Павел Несторович, не хотите пирожок? Не любите с картошкой?
— Горло болит, я лучше чай...
Лже-Михаил прервал их диалог.
— Все, заканчиваем ночные посиделки. Товарищ Непомнящий — на выход. Я провожу. — И обращаясь к Виктории, добавил: — Красава, ты тоже на выход. Побудешь пока в камере, отдохнешь. Если что понадобится – дверь открыта.
Бросив взгляд на стол, где осталась карта, Виктория вышла следом за Павлом Вавиловым. Разговаривать с ним она не хотела. Но тот, начал первым. Оглянувшись на лже-Михаила, возившегося с замком, тихо произнес:
— Не нужно обижаться на меня, Виктория Анатольевна. Все гораздо сложнее. Вот держите, — он снял шарф и протянул Виктории, — он теплый, согреет вас.
— Прекращайте разговоры!
— Павел Несторович решил оставить мне свой шарф. Можно, надеюсь?
— Можно. Иди отдыхай. Пара часов у тебя есть.
Виктория так и вошла в камеру, прижимая к себе шарф. И только закрыв за собой дверь, развернула записку, которую вместе с шарфом передал ей Павел Вавилов.