— В комоде посмотри, — посоветовала Ульяна Львовна, заходя в зал, — или в спальне, в шифоньере.
Убедившись, что поиски одежды увенчались успехом, она напомнила об остывающем чае.
— Я смотрю, вы серьезно взялись за мое питание! — скептически заметила Виктория, возвращаюсь на кухню, — ни кофе, ни пирожков, ни блинчиков! А если я похудею? — увидев на их лицах улыбки, она улыбнулась сама, — Что, глупость сморозила? Ладно, творожок, так творожок. Дайте хоть сметанки!
— Магазинная, — Ульяна Львовна поставила на стол пластиковый стакан, — Домашняя закончилась.
Смешивая сметану с творогом, Виктория вспомнила, как первый раз увидела Бориса. «Он тогда приехал из Вавиловки и привез сметану. — на память пришли слова Бориса о подвале под разрушенной халабудой. — Не забыть бы рассказать Фаине о входе в подвал. Конечно, если бы халабуда была цела, как летом, — она вспомнила свой неудачный спуск по лестнице, — Кажется давно это было, а прошло-то всего... Пять месяцев? Всего пять месяцев, а столько перемен. Мог ли он думать тогда, что попадет на прием к известному врачу-иностранцу. Иностранцу... А знал ли русский парень, поневоле покидая родину, что станет известным врачом-иностранцем? Никто не знает своего будущего, — додумала мысль Виктория и отодвинула в сторону пустое блюдце. — а может оно и к лучшему?»
— О чем задумалась, дорогая? — ласково обняла ее за плечи Натали, — поделишься?
— Никто не может знать своего будущего, — повторила вслух Виктория, — и это, наверное, хорошо.
— Согласна, дорогая, знать нельзя, но планировать можно. Например, отдых в ближайший час.
«Отдохнуть часок? Хорошая идея! Пожалуй, я прислушаюсь! — она решительно направилась в зал. Включила телевизор и расположилась на диване. Первые пять минут Виктория внимательно смотрела передачу о новостях культуры. Информация о выставке работ известного фотографа, направили ее мысли к той самой фотографии, которая так взбудоражила Вильгельма Шлехтера. — Кто такой Цверг может знать мать Дины или сама Дина. Придется подождать. Где сейчас старик Вилли, знает только Фаина. Тоже придется подождать, пока она объявится. Остается только отдыхать. Викочка, елки зеленые! А рисунки? Где бы разложить?»
Перебрав возможные варианты, решила, что лучшего места, чем круглый стол в зале не найти.
— Надеюсь, любимая бабушка тебе не помешает, — скорее утвердительно, чем вопросительно, проговорила Натали, заходя в зал, — что это за шедевры изобразительного искусства? — взглянула она на разложенные рисунки, — Какие-то человечки в бочках...
— Человечки — да, но не в бочках, а ...
Виктория замолчала, пораженная своей догадкой.
Глава 52 Разгадка совсем рядом
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
РАЗГАДКА СОВСЕМ РЯДОМ
«Елки зеленые! Я же видела в газете заголовок и не обратила на него внимания!»
Натали вопросительно взглянула на нее.
— Одну минутку, бабулечка...
Торопливо развернув газету, и перевернув первый лист, она увидела то, что искала — статью с заголовком: «Воплощение синергетических идей». Пробежав глазами первые строчки, отложила газету и перевела дух.
Натали увлекла ее к дивану, усадила и потребовала объяснений.
— Где ты ЭТО взяла и что ЭТО такое?
Ответить Виктория не успела: в зал вошла Ульяна Львовна. Напомнила про обед и, обратив внимание на рисунки, заинтересованно спросила:
— Откуда они у вас?
— Погоди, Улечка, сейчас Вика все нам расскажет. Говори, дорогая.
Изначально она не собиралась рассказывать о своих похождениях ни Ульяне Львовне, ни даже Натали.
«Ладно, как ни как, свои, родные. Да и, как говорится, одна голова хорошо, а две — в моем случает, три — еще лучше!»
— Эти рисунки и газета находились в портфеле, который дядька Апанас когда-то спрятал в камере хранения автовокзала. Портфель мне передала тетя Римма. — в обращенных на нее взглядах, Виктория уловила немой вопрос.
«Понятно. Надо объяснить, кто такая тетя Римма и почему она передала мне портфель. Объяснять в обратном порядке нет смысла. Придется начинать издалека и для быстроты дела снова включать форсаж».
Виктория рассказывала, стараясь опускать несущественные подробности. Дойдя до того, как она разложила рисунки на столе, чтобы рассмотреть их, на пару минут замолчала, а потом задумчиво произнесла: