Развернуться на узкой дороге, вдоль которой с обеих сторон тянулись канавы, было невозможно.
Старик громко застонал, и Борис, не понимая еще, почему они стоят на месте, начал возмущаться.
— Ну... что, — непривычное "что" вместо "че" давалось ему с трудом, — что стоим? Сама сказала быстро поедем! Вон, деду плохо совсем, помрет еще!
— Куда ехать? Впереди машина стоит, не объехать и не развернуться - места мало. Да и туман все гуще и гуще. Придется на задней скорости пробовать.
"Хоть бы в канаву не свалиться, — медленно трогаясь с места, подумала Виктория, вглядываясь то в одно, то в другое зеркало, — туман, как нарочно, до самой дороги... угораздило же нас сюда приехать! Хотя, если бы не приехали, болотного деда или, как там его, дядьку Апанаса, не скоро бы нашли. Если, конечно, не вернулся бы тот, кто его ранил. А кто тебе, Викочка, сказал, что тот, кто его ранил, уехал отсюда? Может, он как раз затаился и ждет... Чего, Не чего, а кого! Вероятнее всего - бабку Олесю и Вилли. Если я думаю правильно, то сейчас им угрожает опасность большая, чем мне. Как я могу им помочь, если на заднем сиденье умирает человек?"
— Вик, кажись, выехали, разворачивайся!
Не обращая внимания на его "кажись", Виктория развернулась и, как обещала, поехала, как могла, быстро.
Когда они выехали из леса, уже светало. От тумана не осталось и следа. Первые солнечные лучи обещали хороший день. Виктория передала Борису свой телефон и попросила найти номер Семенова.
— Ничего, ничего, уважаемая Виктория... э-э...Анатольевна, я как раз на дежурстве, — послышался в трубке знакомый голос врача, — у вас снова температура?
Выслушав сбивчивый рассказ, он приказал немедленно привезти раненого в больницу.
— Подъезжайте сразу к приемному покою.
— Ну, что, Бориска, дотянем до больнички?
Бензина хватило. Хватило и чтобы доехать от больницы домой. Семенов, осмотрел старика и не медля принял необходимые меры.
— Не знаю, как поступить. У него же ни паспорта, ни пенсионного, ни водительского - ничего нет и, судя, по вашему рассказу, вряд ли будет. Придется вызывать милицию. Если не сделать этого, в случае летального исхода придется отвечать в первую очередь мне.
— Серьезное ранение?
— Ну как вам сказать? Возраст и большая потеря крови могут сыграть плохую шутку.
— Ну, хотя бы до утра? Можно же объяснить, что человека нашли на дороге, привезли, а документы... Документы могут и найтись. В конце концов, можно завтра сообщить в милицию.
— Сегодня, — поправил ее Семенов, — уже утро, то есть сообщить нужно сегодня.
— Ну что, Бориска, может отвезти тебя в Вавиловку?
— Нет, поехали к тебе. Я картошки пожарю. Не зря же я старался, вез.
— Ответив на шутку улыбкой, Виктория напомнила, что сначала нужно заехать на заправку.
Натали и Ульяна Львовна встретили их у ворот. По их лицам можно было догадаться, что предстоит серьезное объяснение.
— Борь, может быть ты объяснишь, почему так происходит: вот ждут тебя, беспокоятся, а когда ты появляешься, тут же начинают ругать, вместо того, чтобы улыбаться и радоваться? — Виктория не торопилась выходить из машины, — вот, как я сейчас могу объяснить, почему не позвонила и не предупредила, что с нами все в порядке? Когда мне было звонить, да еще врать, насчет порядка?
Ульяна Львовна осталась стоять на месте, а Натали подошла к машине, постучала в стекло. Потом обошла кругом и открыла дверку, собираясь сесть на заднее сиденье.
— Господи! Что случилось, дорогая? Здесь кровь!
— Бабушка, только не волнуйся!
— Неужели Вилли? Олеся? Случилась авария на дороге?
Высказав все предположения, Натали замолчала.
— Бабулечка, я все сейчас объясню.
Натали разволновалась, услышав рассказ внучки. Когда Виктория с Борисом собрались ехать в больницу, а это было уже после обеда, неожиданно сообщила, что поедет с ними.
— Не забывай, деточка, что я - медицинская сестра. Могу остаться и ухаживать за раненым.
Понимая, что спорить бесполезно, Виктория согласилась.
Семенов ждал их в своем кабинете.
— Подумал, что нет смысла уходить домой. Отдохнул немного, — он кивнул в сторону дивана, — но разговор у меня к вам серьезный.
— Умер?
— Тьфу, тьфу, уважаемая Виктория Анатольевна, — жив ваш старик, но..., где, вы говорите, его нашли?
— За Ястребовкой, возле болота, а что?
— Идемте в палату, послушаете сами.
Старик лежал, укрытый до подбородка белой простыней, и лицо его было серым, как будто на него нанесли слой грима. Серый цвет лица подчеркивали и густые светлые седые волосы, и такие же седые брови.