— Насчет Скорой – тоже?
— Насчет Скорой? Тут тайны нет. Ну, поднялось давление, ну сама и вызвала. Не будет же дочкам меня проверять.
Не прошло и десяти минут, в комнату буквально забежала дочь Антонины. Всплеснула руками, подбежала к матери, обняла, потом начала укорять ее, что ведет себя неосторожно. Виктория сделала Борису знак, кивнув головой в сторону двери.
— Тетя Тоня, так мы пойдем. Вы теперь под присмотром. Завтра созвонимся.
Домой они ехали молча. Припарковавшись возле ворот, Виктория попросила Бориса ни о чем не рассказывать сегодня.
— Утром, конечно, можно будет рассказать, а то мало ли чего. Вдруг и в наш дом этот гад заявится. А на ночь не надо. Пусть бабуля отдохнет, а то она и так переволновалась из-за раненого друга детства. А завтра...
«А что будет завтра?»
Проверив за Борисом, закрыты ли ворота на засов, а калитка на ключ, Виктория поднялась по ступенькам крыльца. Еще месяц назад она непременно бы задержалась на несколько минут, чтобы выкурить сигарету, а теперь об этом вспоминала все реже и реже, легко сдерживая данное самой себе обещание.
Ульяна Львовна в полутемном зале дремала возле телевизора.
— Все в порядке, — вместо приветствия сообщила Виктория, — правда, у тети Тони давление повысилось, пришлось Скорую вызывать, — почувствовав угрызение совести, доверительно добавила она, — сейчас с ней дочка осталась, поможет, если что.
— Мы с бабушкой ждали, ждали твоего звонка, да так и не дождались. Я ее спать отправила, ей вроде вставать рано зачем-то.
— Давайте мы все тоже по быстренькому спать пойдем. Борь, чур, я первая в ванную.
Закутавшись в махровый халат, Виктория ушла сушить волосы. Размарившись после горячего душа, она еле выстояла с феном в руках возле зеркала. На вопрос Бориса: будет ли она пить чай, сонно ответила, что лучше кофе.
— Кофе, Бориска, но утром.
Уснула сразу. Ночь прошла без сновидений. Только под утро страшный сон. Все обитатели дома проснулись от ее крика.
— Где? Где болит?
Не отвечая на вопрос Ульяны Львовны, Виктория попросила воды.
— Елки зеленые, как хорошо, что это сон! Приснится же! Дом такой...
— Замолчи, Вик, не рассказывай, — выглядывая из-за плеча Натали, запретил Борис, — плохой сон до обеда рассказывать нельзя. — смутившись, добавил, — это бабушка Надя... Она знала.
Как в знак подтверждения его слов, из спальни раздался сигнал будильника. Натали, всплеснув руками, заторопилась в спальню, выключить будильник. по дороге заметив, что уже семь часов, а за окнами темно,
— Темно из-за туч, — авторитетно заметила Ульяна Львовна и добавила, — на сегодня синоптики снова обещали дождь и сильный ветер.
— Ветрище что надо! — подтвердил Борис, — слышь, крыша на соседской погребке громыхает?
«Какая крыша? На какой погребке? О чем это он? — Виктория все еще находилась под впечатлением увиденной во сне картины и ей рассказать свой сон, но о плохой примете рассказывать плохие сны до обеда, она слышала тоже. — молодец Борис, во время напомнил».
Натали вернулась в зал с продолжавшим издавать сигналы будильником.
Борис, забрав из ее рук будильник, нажал нужную кнопку.
— У бабушки Нади точь в точь такие часы. Жалко, ходики1 со стены сперли. В смысле, украли.
«Украли, а зачем? Надо подумать и... И посмотреть фотографии, о которых говорил Борис, и... И еще спросить, как часто он приходил к ним. Кстати, Апанас – родственник Антонины, поэтому в ее доме искали ларец. В доме Надежды тоже что-то искали. Может, это как-то связано? Приходил же к ней Апанас».
Натали, присев на диван рядом с Викторией, ласково погладила по голове, как маленькую.
— Вижу, ты успокоилась. О нашей поездке не забыла?
— Ну, и куда вы на этот раз собираетесь?
Виктория ответила за всех:
— Мы с Борисом поедем в Вавиловку, а бабушка будет дома до нашего возвращения, — тон сказанного не допускал возражений, хотя возразить могла только Натали, — ставьте чайник, есть серьезный разговор.
Пока на кухне шли приготовления к завтраку, она пыталась найти чистую одежду. Оказалось, джинсы и любимая рубашка, постиранные накануне, еще не высохли, а те, в которых она была вечером, Ульяна Львовна уже заложила в стиральную машину. Понаблюдав за чес-то, как крутится барабан, набирая обороты, отмела в сторону мысль, что это сделано преднамеренно. «Елки зеленые, придется укрепиться в мысли, что у нее были благие намерения. Ладно, поездка предстоит недолгая и неофициальная. Сойдет пока и спортивный костюм. А к возвращению что-нибудь да высохнет».