— Не мог же я не попробовать ваши, Ульяна Львовна, вкусные голубцы.
— Рада, что вам понравилась моя стряпня. Вика даже не притронулась.
Виктория не только не притронулась к голубцам, она даже ушла в сад, чтобы не слышать их запаха.
Укутавшись в старую шубу, она сидела в беседке, где ее и нашел Андрей.
— Ну, что с тобой? До сих пор не можешь простить?
— Андрей, мне эта тема неинтересна. Скажи, что ты узнал о Вавиловых?
— Ничего нового. Никуда не собирались. Уехали неожиданно.
В голову Виктории закралась крамольная мысль.
— Что если проверить их электронную почту? Да, погоди, знаю, что в доме у них нет Интернета. Но они пользовались компьютером в музее. Это я точно знаю.
— Это мы сделаем позже. Сейчас нужно навестить Антонину и вызвать ее на откровенный разговор. Думаю, ей есть, что рассказать.
— Конечно, есть. Когда она услышала о раненом старике, то бросила трубку и не стала разговаривать.
Ульяна Львовна, узнав, куда они собираются, заявила, что едет тоже.
— Сейчас, только в кастрюльку голубцы положу, для Тонечки. Я быстро.
— Навестите в следующий раз, — поймав умоляющий взгляд Виктории, отказал Ульяне Львовне Андрей. А голубцы мы можем отвезти.
К дому Антонины они подъехали каждый на своей машине. Одновременно вышли и переглянулись: обычно закрытая изнутри калитка, поскрипывая петлями, раскачивалась на ветру. Андрей жестом остановил Викторию и, достав пистолет, сделал первые осторожные шаги.
— Дверь в дом открыта тоже. Жди меня здесь.
Оглянувшись, погрозив ей для убедительности кулаком, поднялся на ступеньку. Потом скрылся в дверном проеме. Минуты его отсутствия показались вечностью.
Наконец, Андрей вышел из двери и, прислонившись к косяку, махнул рукой.
— Иди сюда, все чисто. Абсолютно все. В доме никого нет.
В доме Антонины царил порядок, и можно было бы подумать, что она уехала, например, навестить дочь.
Эта мысль у Виктория отпала сразу, как только ей на глаза попалось пустое кресло Антонины.
ГЛАВА 15 ВСЕ ОБЪЯСНЕНИЯ ПОТОМ. СНАЧАЛА САМОЕ ГЛАВНОЕ.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ВСЕ ОБЪЯСНЕНИЯ ПОТОМ. СНАЧАЛА САМОЕ ГЛАВНОЕ.
— Этого нам только не хватало!
— Да, придется подключать тяжелую артиллерию.
— Наконец-то!
— Если ты подумала, что тяжелая артиллерия это Фаина, то зря. Я имел ввиду Максима.
«Он, как всегда прав. На этот раз без помощи Тихонова не обойтись, — Виктория обошла комнату по периметру. Хотела передвинуть кресло-каталку, но передумала, — вдруг там отпечатки остались».
Андрей, проследив взглядом за ее руками, понимающе кивнул головой:
— Правильно, ничего не нужно трогать. И..., — сделав небольшую паузу, чтобы привлечь внимание к своим словам, добавил, — я пошутил, не будем мы никого привлекать. В смысле. пока не будем. Вдруг, Антонина просто напросто уехала к дочери погостить?
— Вот я..., — хлопнув себя ладонью по лбу, Виктория рассмеялась, — конечно же, ее дочь увезла! Сейчас позвоню и спрошу.
Взявшись за телефон, она набрала одиннадцать цифр, предварительно проговаривая их вслух.
— Такое впечатление, что ты часто звонишь по этому номеру.
— Просто у меня хорошая память на цифры. Я даже помню номер винтовки, их которой в тире стреляла.
— Похвально, но все ненужное надо стирать из памяти.
«И правда, зачем мне номер винтовки? — в ожидании ответа, Виктория вспомнила еще несколько сочетаний цифр, образующих когда-то нужные номера, — странно, гудки идут, никто не отвечает».
— Не отвечает?
— Ты научился читать мысли?
— Нет, просто телефон, похоже, под диваном. Слышишь – вибрирует! Виктория, опустившись на колени, заглянула под диван.
— Далековато лежит. Подай-ка мне трость, вон возле двери стоит.
Дотянувшись до телефона тростью, она стала подтягивать его поближе. Телефон достала, но изогнутый конец трости зацепился за край фанерного днища.
Андрей пришел на помощь – приподнял край дивана. Неожиданно из дивана на пол посыпались письма. С помощью той же трости, он извлек на свет пару писем.
— Снова тайник? — Виктория спрятала оба телефона в сумку, — что за письма?
— Садись рядом, почитаем.
— А ничего, что мы в чужом доме? Кстати, о чужом доме, — она прошла в другую комнату и вернулась обратно. — Проверила, мало ли кто там прячется под кроватью.
— Вик, ты с немецкого переводить умеешь?
— Нет, я французский в школе учила, и в институте тоже. Погоди, письма на немецком?
— Я пошутил. Тут все на русском.
— Иначе и быть не может, потому что эти письма писал Михаил Апанасенко, он же...
— Гюнтер Винтергальтер. Я и не сомневался, что ты догадаешься.