Роберт метнулся к окну и изо всех сил потянул раму вверх. Та не поддалась. Тем временем пламя уже охватило почти половину кухни и стало подбираться все ближе. Роберт схватил подвернувшуюся под руку поварешку и одним ударом вышиб стекло. Прикрывая руками лицо, он ринулся наружу.
В следующую секунду за его спиной что-то оглушительно грохнуло и огневой залп вырвался из кухни на воздух вслед за ним. Роберт упал на крышу соседской квартиры, располагавшейся этажом ниже. Ему на голову посыпались осколки керамического умывальника и еще какой-то мусор.
Он лежал на спине, жадно хватал ртом воздух улицы и безостановочно повторял:
— Боже правый, Боже правый, Боже правый…
Нога его была сильно поранена осколками стекла, все тело била крупная дрожь, с которой он никак не мог справиться. В таком состоянии он кое-как спустился по пожарной лестнице во двор и в этот момент услышал, как со стороны улицы к дому подъезжают, завывая сиренами, пожарные машины. Внутренний голос приказал ему: «Убирайся прочь, они тебе ничем не помогут!» Он повиновался. Он весь дрожал и припадал на больную ногу, но не испытывал страха в своем сердце. Его вновь пытались убить, а у него вновь хватило сил и ловкости избежать смерти. Он с каждым днем становится сильнее и идет по избранному Пути все увереннее.
Выбравшись на улицу и быстро оставив за спиной дом Адама и кривую голландскую избушку, Роберт торопливо заковылял по Гринвич-стрит. Через минуту он отыскал на тротуаре свободную скамейку и присел обследовать свои раны. Нога болела и саднила, но порезы были на первый взгляд не слишком серьезные. Ему повезло, здорово повезло! Хотя в везении ли тут было дело, если разобраться?
Он оглянулся назад и посмотрел на дом Адама. Взрывом в его квартире вышибло все окна, которые теперь зияли черными, обугленными дырами. Но жилища соседей, тех, что жили ниже, похоже, не пострадали. Перед домом стояли три пожарные машины и полицейский «форд». Между ними сновали зеваки и выбежавшие из дома испуганные соседи.
Роберт посмотрел на свои руки: они все еще мелко подрагивали.
Он попытался вспомнить в деталях все, что с ним только что произошло, и не смог. Перед внутренним взором его повисла туманная дымка. Взрыв и разговор с Хорасом казались сном. Может быть, это была галлюцинация? Полностью или хотя бы отчасти? А если так, то возникает вопрос: что именно случилось на самом деле, а что родилось лишь в его воображении?
Роберт едва не взвыл от отчаяния — его вновь охватили страх и паника. Но в глубине души он знал, что теперь уже не поддастся им и сможет продолжить свой путь.
Что делать с Адамом и его угрозой? Пожалуй, единственно возможный вариант — упредить его и самому все рассказать жене.
Приняв это решение и снова вспомнив о фотографии, которую ему прислал Адам, Роберт стал думать о том, как добраться до дома и предупредить Кэтрин о грозившей ей опасности. Несколько лет назад они изобрели нехитрый шифр, к которому договорились прибегать в крайних случаях, когда не могли быть уверены, что их разговоры не прослушивают. Собственно, это все была затея Кэтрин — она слишком долго проработала в разведке.
Он вынул из кармана телефон и набрал домашний номер.
— Кэтрин?
— Роберт? Ты где? У тебя все в порядке?
— Привет, милая. Все хорошо. Извини, что ныл все утро по поводу якобы начинающейся мигрени. На этот раз пронесло. У меня сегодня много работы, но я постараюсь не засиживаться тут до ночи. Тем более что у меня для тебя сюрприз — я наконец достал билеты на «Короля Льва». Ты рада, надеюсь?
— На какой день? На сегодня?
— Именно!
— О, ясно, ясно… Ладно, тогда пойду выбирать платье.
Она повесила трубку. Телефон едва не выскользнул из вспотевших ладоней Роберта. Денек выдался на редкость жарким и душным. Он был мокрый с головы до ног, глаза щипало от соли, а нога саднила все сильнее. Поднявшись с лавки, он кликнул такси и предложил шоферу весьма щедрое вознаграждение за поездку в Нью-Джерси. Когда он был уже у туннеля Линкольна, ему позвонила Кэтрин.
— Милый, тебе придется сдать билеты, извини. Мы же позвали на ужин Орландо, разве ты забыл?
— О, черт! Точно! Совсем вылетело из головы. Ну ладно, тогда в следующий раз.
«Мигрень» и «Король Лев» были кодовыми словами, которые означали буквально следующее: «Срочно уходи из дому и перебирайся в безопасное место». А упомянув Орландо, Кэтрин дала мужу понять, что уже все это проделала.
Перестав нервничать по поводу Кэтрин, Роберт приехал домой, сходил в душ, продезинфицировал раны на ноге и переоделся во все свежее. Он знал, где находится сейчас его жена — в доме своей подруги Керри, в нескольких милях от Литл-Фолс. Весь год та была в отъезде и попросила Кэт присматривать за своими кошками. У них с Робертой были отдельные ключи от той квартиры. Приведя себя в порядок, он сел в машину и поехал к Керри. Уже вставив ключ в замочную скважину, Роберт вдруг вспомнил, как всегда радовался в детстве, когда по вечерам с работы возвращался отец. Мальчишка с замиранием сердца ждал, когда в замке лязгнет отцовский ключ, а когда это происходило, это значило, что все хорошо, папа сейчас умоется и поднимется к нему в комнату, чтобы расспросить о том, как прошел его день.