Но сейчас все было по-другому. Роберт чувствовал, что, придя в этот дом, он не столько защищает жену, сколько подвергает ее дополнительному риску. Ведь за ним легко могли проследить, несмотря на то что он добирался сюда самым сложным путем, какой только мог себе вообразить.
Кэтрин поджидала его в гостиной. На ней были лосины и легкий летний пиджак. Роберт знал, что в кармане у нее — дамский пистолет.
— Привет, Роберт.
Он подошел к ней и поцеловал в лоб.
— Привет. Теперь все хорошо. Надеюсь, я не сильно тебя напугал.
— Сумасшедший день. Ты заезжал домой? Ходил в душ?
— Да.
Она посмотрела ему прямо в глаза, и он почувствовал, будто по лбу его скользнуло легкое перышко. Она что, пытается прочитать его мысли? Кэтрин никогда раньше так на него не смотрела.
— Ты слышал про бомбу?
— Нет, а что за бомба?
— Полиция арестовала двух мужчин — американца и пакистанца, которые будто бы хотели взорвать станцию метро «Геральд-сквер».
— Террористы?
— Похоже на то. Но пока их не удалось привязать ни к одной из известных террористических организаций. Я думала, ты из-за этого мне позвонил.
— Не совсем.
— А из-за чего тогда?
Кэтрин не любила ходить вокруг да около, и Роберт всегда это ценил.
— Мы в последнее время не до конца друг с другом откровенны, Кэт.
— Ты о чем?
— Что тебе вчера сказал Адам?
— Так… Ну, я бы на самом деле начала с нашей с ним встречи, которая случилась еще год назад.
— Наслышан. Он просил тебя о помощи? В чем?
— Он сказал тогда, что готовится вступить в схватку с некими могущественными силами, и поинтересовался, вернулись ли ко мне мои способности, которые исчезли после пожара в Кембридже. Я сказала, что они не вернулись, но он все равно попросил ему помочь.
— Когда это было?
— В День Великого затмения, четырнадцатого августа прошлого года. И он просил меня никому ничего об этом не рассказывать. Особенно тебе. Ради тебя же. Он сказал, что тебя нужно до поры до времени беречь.
— А вчера?
— А вчера он сообщил мне, что враг, которого он одолел год назад, каким-то чудом вернулся. И еще Адам подчеркнул, что опасность угрожает нам троим в равной степени, потому что мы повязаны друг с другом с той кембриджской ночи. Почему ты на меня так смотришь, Роберт?
Он молча показал ей фотографию, присланную Адамом. Кэтрин смотрела на нее не мигая.
— Адам прислал мне это пару часов назад. Он втянул и меня в эту игру. Но Адам сильно изменился. Я это чувствую. От его слов и поступков веет холодом и сумраком. Я не уверен в том, что он перешел на сторону врага, но и не могу поручиться, что он в силах противостоять давлению, которое на него оказывается. Я не уверен, что он и на сей раз выйдет сухим из воды.
— Что ты имеешь в виду?
— А если предположить, что он на самом деле хочет не того, о чем заявляет? Не моего участия в предотвращении катастрофы, а моего участия в ее организации? А все его слова — обман? Он угрожает тебе, но говорит, что это ради моего же блага. Он угрожает мне и говорит, что это ради твоего блага.
— Он угрожает тебе? Чем?
Роберт не смог выдержать ее взгляда и опустил глаза.
— Я… потом тебе расскажу. Я его не боюсь.
— Но ты явно чего-то боишься.
— Уже не так сильно, как вчера и позавчера. Не знаю, трудно объяснить.
— А вот этот глаз, который на фотографии… Ты видел его прежде?
— Это Смерть. Вестник Смерти. Только не спрашивай, откуда я это знаю.
— Ты видел этот глаз тогда, в Кембридже, в ту ночь, не так ли? В комнате Адама?
Роберт не знал, что ей ответить. Мысли его метались. За последние дни он узнал столько всего, что был не в состоянии оценить — что можно раскрывать, а чего нельзя ни в коем случае.
— Ты тоже его видела.
— Да. Во снах. А той ночью я его не видела, но чувствовала его присутствие. Я тогда еще не знала, что это такое.