Царские советники затрепетали в страхе.
— Нет, нет, — испуганно взмолились дельфины.
— Тогда к чему весь этот пустой разговор? — грозно заревел морской владыка, отчего сердце обитателей морского дна готово было выскочить на поверхность водной глади.
У Фина и Дельфа задрожали плавники, но на помощь царским советникам пришёл морской ёж.
— Они не могут, — изрёк он, — а человек может!
— При чём тут человек?
— Дело в том, — придя в себя и осмелев, сообщил главный дельфин, — что Сам Самыч…
Дельф не успел закончить фразу, как оказался в цепких и крепких руках Ардина.
— Как ты посмел при мне упоминать имя этого мерзкого коротышки? — в ярости прошипел разъярённый повелитель. — Я же запретил напоминать о его существовании!
— Пи-пи…
Дельф был так сильно зажат в пальцах морского царя, что даже если бы и хотел что-нибудь сказать, то не смог бы пискнуть. Видя такой поворот событий, на выручку своему приятелю пришёл Фин. Объяснять все подробности не было времени, и дельфин, опасаясь за жизнь своего приятеля, сразу же выпалил на одном дыхании:
— Он хочет заполучить Золотой Глаз!
Неожиданное известие ошеломило разъярённого Ардина, и он от удивления широко раскрыл рот. При этом непроизвольно разжал смертоносную хватку. Еле живой Дельф, словно пакет молока, выпал из рук царя на пол и, придя в себя, поспешно ретировался на безопасное от Ардина расстояние.
— Кто? — гневно и угрожающе спросил морской владыка и повернулся ко второму советнику.
— Тот, имя которого вы запретили упоминать в вашем присутствии, всемогущественный и мудрый повелитель, — вместо стушевавшегося и растерявшегося Фина ответил вездесущий маленький острослов. — Ну, этот, дебильный коротышка, — на всякий случай подстраховался оскорбительным намёком царский шут, — который осмелился заявить, что он самый-самый!
— Замолчи немедленно! — грозно приказал Ардин и решительно вскинул руку вверх.
Мало кто знал о давней и непримиримой вражде между двумя могущественными владыками Ардином и Сам Самычем. А началась она очень и очень давно, когда они не поделили реки, озёра и водные каналы в городе. Ардин доказывал, что вода — это его стихия, а Сам Самыч мотивировал тем, что каналы и водоёмы находятся в городе на его территории. После долгих споров, взаимных оскорблений и длительной войны волшебники так и не пришли к договорённости. Между ними возникла ненависть, и каждый не хотел даже слышать имени своего непримиримого врага.
Глава 2
«ЛАЗУТЧИКИ» САМ САМЫЧА
Когда морской царь Ардин немного успокоился и пришёл в себя, он ещё раз обошёл своё царственное ложе и поднялся к трону. Чинно и величественно усевшись в кресло, Ардин взмахнул рукой, давая понять, что готов выслушать всё подробно.
— Значит, этот шут гороховый хочет похитить Золотой Глаз? — спокойным тоном переспросил морской владыка.
— Да.
Владыка усмехнулся:
— И как это он сделает?
Дельфины и ёж переглянулись между собой: ответа они на этот вопрос не знали.
— Как он выкрадет Золотой Глаз, мы не знаем, — ответил за всех шут, — но то, что он замыслил это, — клянусь честью!
— Это точно! — подтвердил Фин. — Нам это точно известно из достоверных источников.
Ардин начал терять терпение и отмахнулся от надоедливых советников.
— Всё это прибойные слухи и глубоководные сплетни! — произнёс повелитель и презрительно хмыкнул. — Не будьте вы подобны моим рачкам, которые услышат звон, да не знают, где он.
Владыка Подводного царства резко встал и решительно зашагал, с грохотом петляя между колоннами. Он прекрасно понимал, что советники и шут говорят правду, но не знают всех подробностей, и оттого его брала досада. А знать, что задумал Сам Самыч, ой как ему хотелось!
— И не дурите мне больше голову, — с притворным равнодушием произнёс царь, чтобы раззадорить своих собеседников, — это был лучший способ заставить дельфинов-советников и ежа-шута соображать ещё лучше.
Морской ёж также начал терять терпение, да и честь водяного шута была задета не на шутку.
— Не сойти мне с этого места, потерять все свои драгоценные иглы и стать водяным колобком, — поклялся Шарик, — но всё сказанное — чистейшая правда.
— Правда, правда, — передразнил слугу царь, — этого мало. А кто знает? — уже более миролюбиво заметил Ардин.