— Орден после Руусанской реформации скрывал информацию об возможности такого, — после небольшой паузы ответил Квай-Гон, — лишь несколько десятков разумных в каждом поколение знали о таком даре. Уничтожив ситхов, как тогда считал Орден, больше всего мы боялись нового Ревана, или нового Хота, а твой дар считался отмеченным Тёмной стороной Силы, хоть это и не так. Орден не приветствовал обладателей этой способности. Мой учитель рассказал мне о наличие таких как ты, но я тогда не придал внимание его словам.
— И что мне делать? Джедаи убьют меня, когда узнают?
— Я не знаю, жив ли ещё кто-то кроме тебя, — очевидно соврал мне Призрак, точно общавшийся с Оби-Ваном и Йодой, — тебе нужно учиться контролировать свою способность и применять её только на благо. Вспомни, не случалось ли что-то странное с людьми, которым ты желал зла?
— Один мой учитель набросился на стражу, после того я пожелал ему плохого, — «признался» я в свою очередь в крайнем потерянном преподавателе сельскохозяйственной академии, — стоп, то есть ты не будешь мне запрещать пользоваться даром?
— Ты не сможешь, им не пользоваться, — покачал головой рыцарь, — это часть тебя навсегда. Я не могу что-либо запретить тебе, ты жив, а я нет.
— Ого, — удивился я подходу учителя, очень неортодоксальному для джедаев, — получается я и Риву, подсознательно сломал?
— В отличие от твоего преподавателя, ей повезло больше, — опять сделав паузу ответил учитель, — по сути ты выпотрошил ей мозг Силой, сам не понимая, что делая, в момент когда она сама была в кризисе. Ей повезло — она будет жить, как и раньше, без сумасшествия и безумия. Только её жизнь теперь завязана на тебя, скорее всего она полностью сосредоточена на тебе, считая смыслом жизни. Так действовали защитные механизмы у маленького Ролана, будущего лорда Хота, когда он потрошил разумы своих современников — тех, кто выживал. Ты должен использовать свой дар ответственно, чтобы он не стал проклятием.
— Охренеть, — только и вырвалось у меня.
Пояснение от учителя объясняло вторую часть действий бывшего инквизитора, очнувшейся после моего ментального вторжения уже на корабле, несущем её подальше от Татуина. Пилот представившийся Ферусом, подозреваю с фамилией Олин, пообещал прирезать её при помощи светового меча при попытке вновь заняться делами Тёмной стороны и внимательно следил за ней полгода, пока уложенная в анонимную клинику на Альдераане Рива приходила в себя. Та, резко переоценив свою жизнь, в очередной раз разрушенную до основания, оказывается, в результате моего вторжения, воспылала желанием искупить свои грехи защитой меня, но, на своё счастье, не стала говорить об этом надзирателю, и полгода убеждала того, что она всё переосмыслила, перевоспиталась и с головой у неё в порядке. За эти же полгода джедайско-альдераанского лечения-перевоспитания стремление «защищать» в её голове превратилось в стремление «служить» — самому интересно, как так вышло, но кажется расшатанная обрывками куцых джедайских и ситхских знаний психика под моим влиянием не выдержала, сложившись как мне подсознательно хотелось на краю смерти. Ещё полгода, выпущенная из больницы, но не с Альдераана Рива провела рядом с Ферусом, под не менее чутким присмотром, по крайней мере было с кем тренироваться, оттачивая и осваивая новые навыки. Один раз Олин куда-то улетал, попросив посторожить Лею, а вернувшись окончательно сказал признанной исправившейся Севандер, что та свободна. Ещё год она умудрилась потратить на потрошение своих тайников, сделанных в бытие инквизитором, и восстановление своего маршрута ко мне — добрые джедаи всё же смогли её заставить забыть, что дело было на Татуине, поэтому по следам пришлось идти с самого начала. Обыскав всю планету, и не попавшись на глаза Оби-Вану, она смогла найти меня и подловив момент раскрыться.
В голове только не укладывалось, как Ферус Олин, Реван и Изгнанница умещались в одном мире с номерными инквизиторами от еретического Диснея. Что-то было странное в этом безусловно, но слишком мало я пока знаю о мире, в котором живу уже тринадцатый год. Надо было активизироваться, времени осталось не так уж и много.
— Не могу я уже решать, каким будет Орден впредь, — повторил в очередной раз многократно толкуемую мне мысль Квай-Гон, — но ответственность на тебе ещё больше теперь. Не должен ты бросать тех, на кого повлиял.
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — тихо сказал я.
— Грубо, но верно, — согласился учитель, — а теперь попытайся вспомнить, когда ты в первый раз почувствовал то, что ты испытывал когда ментально коснулся Риву?